На главную


На первой полосе



На второй полосе



На третьей полосе



На четвертой полосе:






Готовность номер 1

Николай Васильевич ТРИКМАН, председатель Совета партии «Справедливая Россия» в Красноярском крае:

– 29 декабря 2010 года было объявлено о грядущих выборах в органы местного самоуправления Канского района.

К этим выборам будет пристальное внимание как со стороны политических партий, так и общественности. Мы, депутаты Законодательного Собрания, с болью и горечью минувшей осенью приняли решение о досрочном прекращении полномочий прошлого состава представительного органа в Канском районе. Получилось так, что дееспособный депутатский корпус так и не был сформирован.

Выборы назначены на 13 марта. Наше местное отделение «Справедливой России» будет в них участвовать, пока готовим партийных кандидатов в депутаты. На этой неделе проведём заседание бюро. По нашей информации, списки партий и движений, которые пойдут на выборы в Канском районе, возглавят отдельные депутаты Законодательного Собрания края. Поэтому мы на заседании бюро будем, видимо, просить Олега Анатольевича Пащенко возглавить список «Справедливой России».







«Новый год в военном городке»

Вот и зашагал по родной земле новый 2011 год. К нам в «Красноярскую газету» (спасибо!) звонили с утра люди, поздравляли, спрашивали, как мы отметили праздник, рассказывали, как отмечали сами… Что характерно, никто в одиночку не встречал Новый год, русские остаются русскими, несмотря на волчьи индивидуалистические законы капитализма. Не приживаются они у нас. Люди собирались в группы, компании.

Василий Колдоркин из Назарово ездил к друзьям в Абакан – и на поезде, и на автобусе: «Минут пять посидим, помолчим, поприсматриваемся друг к другу – и заговорили, потянулись, как будто сто лет друг друга знаем. Вот что значит русские люди! И всё больше и с тоскою об СССР. Ужас! Двадцать лет прошло, как сволота разгромила великое рабоче-крестьянское государство». Пенсионерка, ветеран труда из Базаихи вспомнила, как год назад мы печатали фоторепортаж из «Загорья» – «Радость от ностальгии по СССР». Тут же спросила: «А что нынче в «Загорье»? Наверняка ваш редактор там был».

И мы рассказали, что и как было в «Красноярском Загорье». Сначала ей по телефону, а теперь – и со страниц газеты нашим дорогим и верным читателям. Нынче там опять праздник, сдобренный ПАТРИОТИЗМОМ и ЛЮБОВЬЮ К ОТЕЧЕСТВУ. Читайте беседу нашего редактора с Ларисой НАУМЕНКО, коммерческим директором по санаторно-курортному направлению.


Олег ПАЩЕНКО: — Вот сегодня праздник называется «Новый год в военном городке», а прошлый, помнится, «Назад в СССР». Правда, слово «назад» меня как политика немножко отторгало… А в целом было прекрасно! И вот сейчас получилась как бы часть вторая. Вообще, идея хорошая: в праздники нужно напоминать о наших достижениях, о том, в чём мы были хороши. В СССР, если отбросить мелочи, то по сравнению с другими странами мы были красавчиками.

Лариса НАУМЕНКО: — Идеология была исключительно продумана и по большому счёту, и во всякой мелочи.

— И экономика, и национальный вопрос, и политический.

— Любой плакат, любая картинка на пачке сигарет, на коробке конфет воспитывала дух. Это очень важно.

— Было, кстати, такое понятие – цензура. А сейчас многие известные люди, вроде Гафта, говорят о том, что её необходимо вернуть. Нужен контроль.

Итак, Лариса, вернёмся к празднику. Вы оживили страницы славного прошлого. И сердце гордостью переполнилось. Если бы показали, как мы жили в пещерах, допустим, жарили и ели людей с улыбкой, это бы, наверное, вызвало отторжение: зачем напоминать о том, что надо бы забыть. А сегодня здесь вы напоминаете о том, чего мы не хотим забыть.

— Мы напоминаем о силе, о выносливости, о победах, о тех парнях, которые служили в армии и подтверждают свои лучшие мужские качества. На этом и построены программы.

– А их отцы воевали, победили. Были и бойцы, и полководцы великолепные. И чувство юмора хорошее, например: «Курсанту не разрешается знакомиться с незнакомыми людьми» – прекрасно! Юмор казарменный – я служил и знаю, что это такое. Глубокий и тонкий подтекст.

— Конечно, можно говорить о том, что работали в какой-то степени на примитиве. Но это не унижает стиль, специфику армейского юмора, а даёт колорит и привкус…

— «Эй, стой там, иди сюда!», – и тот, кто говорит, сам хохочет.

— Почему мы выбрали эту тему? После удачного, на мой взгляд, проекта «Назад в СССР», идея которого действительно объединяет, мы решили устроить нечто подобное, но другое. Требование: это должно быть известно и понятно нашим отдыхающим, взрослым клиентам. В лучшем случае они должны через это пройти, поучаствовать. Требовалось много атрибутов, с помощью которых мы должны были объединить, напомнить людям о прошлом. И воспоминания должны быть тёплыми, душевными, приятными. Поэтому мы и взяли тему «Советская Армия». Конечно, у некоторых людей в здравнице возникают вопросы, почему такие ассоциации – военный городок, война… Объясняем, что в данном случае мы говорим о благородстве, силе, достоинстве Советской Армии. Потому же здесь располагается и галерея портретов наших военачальников – лучших мужей России, которыми мы гордимся по сей день. Это серьёзный пласт, остальное у нас более лёгкое, с юмором.

— Упал-отжался!..

— Да. Противогазы, форменная одежда, плащ-палатки, как заправлять кровати.

— Люди охотно фотографируются у портрета Сталина, рядом висят шинели. Лица светятся! Видел одного кавказца усатого, примеривал полковничью шинель. Так похож на Сталина! Жаль, не успел заснять его на фотоаппарат.

— Колоритный получился уголок: сани, пулемёт «Максим», гармошка и вход в «штаб дивизии»…

— Проходили мимо кроватей дембелей, там женщина в ребёночком. Увидела нас, разулыбалась, узнала: «Привет газете!». Спрашиваю имя, она представилась: «Людмила, дочку зовут Полина». Очень трогательно было видеть, как девочка пьёт молочко из бутылочки, а рядом – армия. Я человек служивший и сознаю, для чего армия – защищаться. Никогда Россия не нападала, только защищалась, била врага, после чего продвигалась и освобождала народы.

— Меня очень тронуло, что многие отдыхающие гости приехали в своих дембельских гимнастёрках и кителях, тельняшках. То есть тема нашла отклик в их сердцах!

— Обрушиваются на идеологию, это слово нынче заплёвано. На самом деле ни в одной стране без идеологии не может быть будущего. Это как закваска, если её нет или она гнилая, если кривляются и прыгают на экранах голубые и розовые шоумены – испытываешь отвращение. Нельзя похваляться слабостью, а силой, волей, духом, честью, достоинством можно.

— Конечно. И гордиться этим. Есть же чем. А многие из современников, к сожалению, сникли и подавленны. Надо их встряхнуть.

— Шёл к тебе и думал: не пора ли объявить конкурс на новогодний праздник 2012 года?! В голову пришёл фильм «17 мгновений весны» – но снят он в 1973-м, юбилея нет. Однако исполнятся 50 лет с момента полёта Гагарина в космос! А у нас и город, и край ракетные – Железногорск, Зеленогорск, «Красмаш»… Близко – военные, ракеты, космос. Можно завязаться на этой теме: сила, мощь, Гагарин на Красноярской ГЭС и т.д. Помню, учился я в Канском политехническом техникуме, и Ванька Корень с третьего курса выбегает в коридор общежития и кричит: «Ребята! Человек в космосе! Юра зовут, отчество не помню!». Радостное сумасшествие, ликование!

— Нынешнее поколение не знают того драйва. Да, Гагарин в космос полетел, и всё. А эмоции того времени – это совсем другое.

— А если установить ракетную точку во дворе «Загорья» с охраной и собаками…

— Да, это тема для размышлений. Главное, чтобы это было связано с праздником. Но мне очень понравилось, что народ откликнулся на нашу идею военного городка. Значит, не все косят, многие служат, готовы служить, не боятся. Значит, сильные.

— Вот что мне ещё понравилось. Почему не удивляются люди, не стоят, открыв рот, у экспозиций? Идут, улыбаются… Потому что мы живём в рассоле советского времени. Посмотри, в Новый год – советские фильмы. То есть для ребятишек, которые вышли и смотрят, хлопая глазами, на советское прошлое, эта жизнь недалека. Вот царское время – кучера, юнкера, гимназистки, каток… Ёжусь, не совсем понятно.

— Это известно, но нас там и тогда не было.

— А вот детишки видели советскую эпоху на экранах, папа-мама, шутки, реплики и добрые песни оттуда…

— Это передаётся на уровне семей, из поколения в поколения. Многие тоскуют по СССР.

— Да. И дети смотрят – полководцы – Сталин, Жуков, Рокоссовский, Баграмян. Солдаты, погоны, шутки, улыбки…

— Одна вещь меня тронула. Когда сын вернулся из армии, то сказал: «Кто не служил – тот смеётся, а кто служил – тот гордится».

— Как хорошо!

— И вот те люди, которые приехали в «Загорье» в кителях, – это не шутки, не стёб. И воспоминания – идут настоящие мужские разговоры: как мы в самоходах, как старшина в каптёрке и как молодняк на плацу и так далее. Команда, дух, сплочённость!

— Это действительно не прикол, а тот срез, который недоступен сегодня очень многим представителям расхлябанной молодёжи. Дисциплина, честь, преодоление, характер. И мои девчонки гордились, что я был в армии, это было естественно. А теперь вроде как неудобно, неуспешны будто бы оказались те, кто за баранкой, кто варит сталь и служит в армии. Акценты поменялись. И это почти катастрофа.

— Не в полной мере так. Наши клиенты ведь немалые деньги платят за путёвки. Успешные люди! Они гордятся, что служили в армии. И мне нравится эта гордость, которую я наблюдаю в эти дни.

— То есть вы угадали ещё раз? И год назад, и сейчас… Люди вам благодарны.

— Нет, не так, Олег Анатольевич. Не угадали, а был точный расчёт! На рынке, в маркетинге не может быть гаданий. Мы долго спорили, и в том кругу, который согласовывал мероприятия, не было служивших в армии, кроме нашего начальника службы безопасности. И мне это решение сложно далось, но в итоге все согласились.

— А где вы брали копии плакатов, койки, кителя и прочее? Даже БТР во дворе.

— Плакаты нашли в Интернете, распечатали. Костюмы брали напрокат в театре Пушкина, кухню – в полевой воинской части…

— Понравилась гирлянда на берёзе. Какая, мол, ёлка, когда на марше и привал? Нет ёлок, не до них! И бросили гирлянду на берёзу. Идёшь в темноте и переливается огоньками!

— (Смеётся). Ёлочку мы посадили, но пока на неё вешать ничего нельзя.

— Лариса, назови людей, которых следует отметить.

— Если говорить о проведении праздника, то отметить надо, конечно же, людей, которые работают в санатории. Гигантский пласт работы провернул клуб – Светлана Васильева со всей своей бригадой. Татьяна Баловнева, Елена Леонтьева… На них можно положиться, рассчитывать, как в разведке.

— Вот эти люди и должны загореться. Исполнители не должны сомневаться, сомневаться может штаб.

— У исполнителей есть чёткая инструкция, что нужно сделать. Конечно, мы с ними работаем, они добавляют идеи от себя, проникаются в процессе подготовки. Особо отмечу роскошный концерт, который сделала Светлана Васильева. Народ её стоя встречает и провожает!

— Ну а я не вызываю удивления своим присутствием здесь потому, что, во-первых, СССР — это с «Красноярской газетой» и патриотами края связан, равно как и армия, Победа. Вчера иду с прогулки, поднимаюсь по лестнице у «Лобби-бара», слышу, как громко разговаривают два парня и две девушки. Увидели меня, один из них говорит: «О, товарищ депутат, Олег Пащенко! — Ну, это внимание к нам бывает довольно часто. А он продолжает: — Два года назад мы встречались, я тоже здесь был на Новый год! — И произносит фразу, похоже, на испанском языке. Потом говорит: — Перевожу фразу. Она означает — Я ЛЮБЛЮ КОММУНИСТОВ!».

Как-то во мне дрогнуло всё… Почётно, что я у молодых ассоциируюсь с коммунистом. Но даже не в этом дело, а в том, что возвращается понятие коммуниста как волевого, порядочного человека, понятие очищается от всего, что к нему приросло, всяких ракушек и пены.

— Да, это большой пласт. Но здесь, как и в армии, есть разные люди, но костяк, основа, общее понимание… И люди идут служить в армию, потому что понимают себя в ней, готовы к испытаниям собственного характера, преклоняются перед героикой военных лет.

— Идут по коридорам санатория семьями, книжки детям показывают, наклоняются к ребёнку, объясняют громко, что к чему. Например: это Багратион, а это Баграмян, в разное время жили, но оба прославили Россию. Потом скажет, что с папой видел, запоминал, знает. Ребёнку 6–7 лет, он впитывает.

— Для нас это, конечно, коммерческий проект, но воспитание патриотизма в нём есть однозначно. Тем более, что мы пропагандируем семейный отдых, приезжают родители с детьми, дети видят, как папа ходит в кителе, участвует в конкурсах на силу и ловкость. Это тоже останется в памяти. Идёт соревнование, папы на полу отжимаются, судьи считают, а сыновья в восторге: «Папа, папа, давай!». Армейская тема благодатна, потому что её своеобразие и притягивает, и возвышает. Ведь в школах исчезла «Зарница», через которую прошли все советские школьники, прикоснувшись к военно-полевому укладу и распорядку. Мы показываем и красные уголки, и тумбочку дневального, и принцип вещевого довольствия, форм медицинского обслуживания и продовольственного обеспечения. Я уж не говорю о спортивных состязаниях, закаливании, передаче опыта от старших к младшим.

— Чем был силён Советский Союз? Единством! «И в жизни был высокий смысл и фантастические цели!». Ценили материальное, но был принцип разумной достаточности. Не хапали, не завидовали. А завистников давили. Вот осталось материальное – 20 лет не могут разрушить, пользуются, а сами ничего не строят. Советское – на века.

— Взять хоть санаторий наш!

— Да, рассказывают, корпус один достроили – звонок Федирко: «Павел Стефанович, нужен второй корпус». И путём несложных действий, убеждений, звонков в Москву и пр., принимается решение: будем строить второй корпус.

В заключение. При подготовке праздника сбоев не было?

Лариса НАУМЕНКО: — Сбои были, как и при реализации любого проекта. Но организаторы, координатор для того и нужны, чтобы эти сбои нивелировать. Это обычный процесс.

Далее, после ёлочных празднеств, акцент делаем на Рождество, будет прямая радиотрансляция, литургия (отец Сергий отслужит молебен, приедет несколько певчих), будут танцы, колядование… Продолжаем работу.

— Спасибо, Лариса, вам и всему творческому составу организаторов праздника в «Красноярском Загорье». Так держать!

5 января 2011 г.







Мы ни на что НЕ ВЛИЯЕМ

Станислав Сергеевич ГОВОРУХИН – народный артист России, Режиссер, сценарист, актер, Депутат Госдумы, руководитель киностудии «Вертикаль», в Доме кино провел премьерный показ нового фильма «…В стиле джаз». Это стало поводом поговорить о жизни вообще и о проблемах кинематографа в частности.

– Вы со своим фильмом проехались по Сибири. Какие впечатления?

– Сибирь не так испорчена, как столица. И люди там более образованные. Я же не в первый раз туда ездил. Что-то меняется к лучшему, а что-то к худшему. Обезьянничанья все больше, например. Заходишь в ресторан, а там в меню смесь французского с нижегородским. Украинские вареники с фуа-гра. Почему не написать просто: с гусиной печенкой? Простое исконно русское блюдо.

– А чем из горячительных напитков потчуют в Сибири?

– Как везде. Водкой.

– Кстати, о спиртном. Сейчас проводится программа по ограничению продажи спиртных напитков. Как вы к ней относитесь? Будут ли меньше пить?

– Всё получится наоборот. Начнут гнать самогон. Который по вкусу, кстати, лучше, чем эта поганая водка. Такое уже было. Ночью не продавали. Люди тратили время, ездили на вокзалы, на какие-то точки, где бабки торговали. А это только вырабатывает цинизм в обществе и неуважение к власти. Если мужики захотят выпить, можете быть спокойны, они найдут.

– А вы сами часто бываете в магазине?

– Я в магазины не хожу. У меня для этого дела жена приспособлена.

– Скоро милиция будет переименована в полицию. Не скажется ли это на популярности фильма «Место встречи...»? И вообще, что даст эта реформа?

– На популярность фильма это никак не повлияет. Но, если говорить о реформе, не вижу смысла в лишних тратах бюджетных денег. Что, скажем, изменилось, когда ГАИ переименовали в ГИБДД? Ничего. Только средства потратили. Разве там стали меньше брать взяток? Коррупция – явление в нашей стране неискоренимое.

– Почему?

– Потому что нет законов, которые бы устрашали. Нужно отменять мораторий на смертную казнь. И выносить строгие наказания за взяточничество. Уголовное наказание с конфискацией имущества. И всё прекратится. Сталин – это ужасно. Но при Сталине не было коррупции. В Белоруссии тоже её нет. Потому что боятся…

– А нет опасности, что начнут любого «неугодного» сажать?

– Хватило бы статьи «с конфискацией  имущества». Только страх потерять всё наворованное остановит. В Китае тоже есть коррупция, но совсем в других масштабах. Там за взятки ставят к стенке и берут на лапу только совсем уж отмороженные хапуги. И в Америке – наказание будь здоров.  Срок эдак лет на 90 припаяют, во всяком случае, – 30 точно дадут. А у нас?! Он украл миллион. Ну получит 8 лет. Два года отсидит. И никто ничего не конфискует. Вернется с зоны обеспеченным человеком. Такая вот картина маслом.

– А Дума об этом думает?

– Если бы Дума думала о коррупции, давно бы появились законы. При том отношении к преступности, которое у нас существует… это НЕПОБОРИМО.

– Сегодня СМИ, политологи говорят о тандеме Медведев – Путин. Они соперники или противники?

– Не знаю, противники ли они. Но совершенно ясно, что это слаженный дуэт. Хорошо это или плохо – другой вопрос.

– Говорят, что международный авторитет России растет. Это так?

– Отчасти да, во всяком случае, он сейчас больше, чем при Ельцине.

– А почему же в стране социальные программы не реализуются?

– Потому что везде повальное воровство. Преступность не даст осуществиться реформам. А как с ней бороться? Наказывать строго. И не так, чтобы одним было можно, а другим нет. Спрашивается, почему завод можно украсть, а мешок картошки нельзя? Получается такая логика: если хочешь остаться безнаказанным, укради миллиард. Потому что откупишься.

– В Москву пришел новый мэр. Как он вам?

– Он – трудяга. Это по биографии видно. Но вряд ли он сможет что-то сделать по причинам, мною только что перечисленным. Пока Медведев и Путин не поймут, что только страхом можно остановить воровство, ничего не изменится.

– Вы ведь влияете на реальную политику.

– Ни на что мы не влияем.

Беседовала
Наталия ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ.
«Аргументы Недели», 29 декабря 2010 г.







К ОТСТАВКЕ ВСЁ ГОТОВО?

Состоявшиеся 24 декабря «Итоги года с Президентом России», в которых, помимо Д.А. Медведева, приняли участие руководители трех федеральных телеканалов: Константин Эрнст (1-й), Олег Добродеев («Россия») и Владимир Кулистиков (НТВ), — еще раз подтвердили, что действующий Президент РФ гораздо комфортнее чувствует себя в кругу избранных представителей отечественной «элиты», чем в режиме общения (пусть даже донельзя «замодерированного») с простыми гражданами собственной страны. О причинах такого предпочтения можно только догадываться, но надо заметить, что и в такой, более чем лояльно настроенной, аудитории Дмитрий Медведев блистал гораздо реже, чем можно было бы ожидать. И виной тому — прежде всего именно формат «дружеского разговора», внутри которого явно солировал и демонстрировал собственное превосходство «энтэвэшник» В. Кулистиков.


В этой связи достаточно привести некоторые отрывки из официальной стенограммы беседы:

«В.Кулистиков: Когда я работал на радио «Свобода», я тоже был свободен, хотя, знаете, у американцев не забалуешь, там строго всё очень.

Д.Медведев: А в «Газпроме» баловаться можно?

В.Кулистиков: Да, конечно, в «Газпроме» совсем другая обстановка...».

«В.Кулистиков: Сейчас как раз вопрос для иностранной разведки, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Аккуратнее в формулировках...».

Как говорится, во всякой шутке есть доля шутки. И если руководитель одного из федеральных телеканалов открытым текстом на всю страну признаётся, что работал у американцев на радиостанции «Свобода» — той самой, которая финансируется Конгрессом США, — и там всё было «очень строго», то это действительно не что иное, как признание в работе на иностранное государство. Что, Владимир Михайлович Кулистиков внедрялся на радио «Свобода» по поручению или с ведома отечественных спецслужб? Тогда сверхкорректная реакция на его чистосердечно-шутливые признания со стороны Президента РФ более-менее понятна и адекватна. Но кто может поручиться, что дело не обстоит с точностью до наоборот, что кандидатура руководителя телеканала НТВ не согласовывается с нашими «западными партнёрами»? Во всяком случае, «шуточки» того же Кулистикова насчёт народа как «пушечного мяса для наших ток-шоу» и «людей, которые работают на земле» и «только оправились – на генетическом, может быть, даже уровне – от последствий коллективизации, продразвёрсток, встали на ноги...» свидетельствуют скорее в пользу второй версии, нежели первой.

Впрочем, чего не скажешь в шутейном разговоре? В речи президента тоже проскальзывали афоризмы типа «референдумы нужно проводить только по тем вопросам, которые отнесены к вопросам, по которым принимается решение на референдуме», или «мы Москву все знаем и любим – и те, кто живёт в Москве, и те, кто сюда приезжает отдыхать», или «некоторые мои коллеги по правоохранительному цеху»...

Но все эти милые и не очень подробности, несомненно, отступают на второй план перед «главным политическим вопросом текущего момента», а именно — о том, кто из участников нынешней «тандемократии», Медведев или Путин, выдвинется на президентские выборы 2012 года от «партии власти». Разумеется, к рассмотрению принимаются все четыре возможных варианта ответа: Медведев, Путин, Медведев и Путин, ни Медведев, ни Путин.

Процитирую в этой связи недавние высказывания «беглого олигарха» Бориса Березовского (он же Платон Еленин) — не для того, чтобы солидаризоваться с его мнением, а для того, чтобы «либеральную», прозападную точку зрения на данную проблему представить в наиболее радикальном варианте:

«Путин — бандюк, а Медведев — растение, чистое растение, вообще никто. Но это растение имеет название — Президент Российской Федерации. И под него выстроились люди, которые недовольны тем, что делает бандюк. Элита российская, я говорю об элите в данном случае как о тех, кто принимает решение или влияет на принятие решения... Их в России от двух до пяти тысяч человек. Есть суперэлита — это те, кто принимает решения и влияет на принятие решений Медведева и Путина. Вот таких максимум пятьдесят человек... Сколько из элиты хотят, чтобы Путин остался в 2012 году? Отвечаю — ноль. Почему?.. Путин оказался злобным, опасным, жестоким и к тому же глупым... Поэтому не хотят больше его. Вот эти две или пять тысяч не хотят его: мстителен, опасен, непредсказуем... И поэтому очень важно, чтобы не Путин, а Медведев пришел в 2012 году. Очень важно, чтобы на следующие двенадцать лет не пришел Путин, потому что тогда уже точно, абсолютно однозначно России больше не будет».

Надеюсь, все понимают, что судьба России «точно, абсолютно однозначно» волнует Березовского в самую последнюю очередь, но ведь надо хоть какую-то «страшилку» найти в оправдание готовящегося и уже идущего полным ходом «либерального реванша», который сулит лично Борису Абрамовичу возвращение в большую политику, к очень большим деньгам?

И определенные законы работы российского политического механизма он понимает чрезвычайно хорошо. Ведь что говорит, например, лично Анатолий Чубайс, в любом случае входящий в ограниченный круг российской суперэлиты и, в отличие от того же Березовского, продолжающий «рулить» в Кремле и его окрестностях? Он говорит о том, что его интуиция подсказывает ему (о, интуиция Чубайса всегда основывается на данных из его ноутбука, с которым бывший «главный ваучер» не расстается ни днём, ни ночью, поскольку находится на прямой связи со штаб-квартирой одной из самых мощных группировок глобального капитала), — так вот, интуиция Чубайса, обладающая высочайшей степенью достоверности, подсказывает ему, что Путин не будет баллотироваться в 2012 году на пост президента РФ.

Как этого можно достичь на практике? Тайна сия велика есть, но буквально через несколько дней после «интуитивного манифеста» Чубайса внезапно появилось открытое письмо, адресованное лично Дмитрию Медведеву и подписанное неким Сергеем Колесниковым, бывшим топ-менеджером ассоциированной с «Газпромом» компании «Согаз», где этот новоявленный борец за справедливость и против коррупции рассказал о «дворце» стоимостью ни много ни мало в миллиард долларов, строящемся на берегу Черного моря якобы для личного пользования Путина...

Понятно, что этот внезапный информационный «выстрел» трудно считать прицельным — скорее он носит «стартовый» характер, и следом за ним на свет Божий могут появиться тонны антипутинского компромата разной степени достоверности. В том числе, не исключено, — и через каналы наделавшего шуму в глобальном информационном пространстве ресурса WikiLeaks.

О том, что «табу» на диффамацию действующего премьер-министра окончательно снято, свидетельствует и тот вроде бы незначительный факт, что пермского блоггера Павла Сафронова (юзер onchoys), обвинившего Путина, мягко говоря, в нетрадиционной сексуальной ориентации, сразу же оправдали, закрыв возбужденное было уголовное дело «за оскорбление государственного деятеля». Впрочем, кто знает: возможно, в Перми сегодня подобные слова считаются уже не оскорблением, а комплиментом...

Впрочем, предоставим либеральной прессе подсчитывать, где и сколько раз президент в ходе беседы 24 декабря скрыто выступил против премьер-министра, продемонстрировав несовпадение или даже диаметральную противоположность своих позиций.

Суть в том, что Запад сделал свой выбор и всеми силами подталкивает Путина к уходу из российской и мировой политики, после чего нашему «национальному лидеру», не исключено, готовят и знакомство с Международным судом в Гааге — по примеру бывшего президента Сербии Слободана Милошевича. Информационное давление на него, очевидно, будет нарастать по восходящей, пока Путин не сломается и не сдастся. А если он всё-таки не сломается и не сдастся, Президент РФ Дмитрий Медведев всегда может отправить в отставку своё правительство вместе с премьер-министром даже без соответствующей просьбы со стороны последнего. Политический «дедлайн» тут совершенно очевиден — конец весны или начало лета 2011 года. Если у Путина не окажется иного, своего личного мнения по данной проблеме.

Николай КОНЬКОВ.
«Завтра», №52, 2010 г.







«По ком звонил Манеж»

Под крики об опасности «русского фашизма» и «национализма» часть коррумпированной бюрократии пытается упрочить пошатнувшиеся после кущевской трагедии позиции и продолжить грабеж страны, считает известный экономист М.Г. Делягин, отвечая на вопросы «Комсомольской правды».


От «Кавказской пленницы» к пленникам Кавказа

— Михаил Геннадьевич, стихийные волнения в Москве, ряде других городов на националистической, как нам говорят, почве вызывают серьезные вопросы. Первый: почему в застойном СССР не знали бурных манежей?

— В СССР проводилась жесткая, но выверенная национальная политика. Она учитывала как ментальность отдельных народов, так и интересы всего общества. И находила гармонию. Единая общность «советский народ» действительно существовала, как бы разного рода либералы ни глумились над этим понятием. В СССР предел национального конфликта отражен в фильме «Кавказская пленница», где молодой кавказец помогает вязать похитителя невесты, и никто не сомневается, что тот — мерзавец. Если бы кто-нибудь при позднем Брежневе вздумал вводить школьные предметы, разрушавшие единство общества, то его ждал бы выбор между тюрьмой и психушкой, а при Сталине — расстрел. Сейчас в школах вводят не основы религий или религий и этики, которые объединяли бы людей разных верований и атеистов, наоборот, православные должны учить Библию, мусульмане — Коран, и т. д. Пусть все учат своё и не понимают друг друга. И это делается на государственном уровне!

— Это уже сделано на Северном Кавказе, где давно учат Коран без указки Москвы. На остальной территории России ещё только обсуждают, внедряют. Правильно это или нет, можно спорить. Однако, согласитесь, не разные учебники по религии вывели людей на Манеж. Хотя там было много школьников.

— Если отбросить пресловутую политкорректность и называть вещи своими именами, то собравшиеся на Манежной площади протестовали против права безнаказанно расстреливать в затылок, резать и забивать насмерть русских, неявно предоставленного кавказским бандитам нашей коррумпированной бюрократией.

— Не слишком ли эмоциональное заявление?

— Напомню: смерть Егора Свиридова — почти копия убийства летом в Москве болельщика Юрия Волкова. Насколько можно понять, оно тоже было неспровоцированным, циничным, демонстративным и, если бы не массовый протест, — безнаказанным. В обоих случаях задержали наиболее вероятных убийц и их соучастников (степень вины определяет суд!) — парней с Кавказа. И почти всех тут же отпускали.

— «По халатности» или за деньги — вот вопрос!

— Может, из страха. Столичная милиция хорошо усвоила печальный урок своих сослуживцев из Митина, задержавших в 2009 году за драку группу чеченцев. Но те были немедленно освобождены. А милиционеров отдали под суд, продолжающийся до сих пор. Они голодали 11 суток, попали в больницу.

Можно обсуждать: органы выпускают преступников, убийц с Кавказа за деньги или из страха, «по ошибке», но важен сам факт — да, отпускают, закрывают глаза на преступления.

Накануне убийства Егора Свиридова в Москве же погиб студент РГМУ Михаил Антончик. Он пригласил отметить свой день рождения встретившегося на улице молодого кавказца. Тут же на Михаила и его спутников набросилась группа кавказцев. Парень скончался от ударов, его друзья госпитализированы. По словам сокурсников, руководство вуза «пытается спустить историю на тормозах», а следствие «ищет не убийц, а занимается изучением вопроса, был ли погибший националистом или хотя бы футбольным фанатом».

Список подобных трагедий можно продолжать. Убийство Свиридова отличается лишь тем от целого ряда аналогичных, что за его память нашлось кому вступиться и принудить «правоохранительные» органы к исполнению своих прямых служебных обязанностей.

— Фанаты уверены: не пройди они маршем по Ленинградке, и убийцу Егора отпустили бы.

— Манеж — не межнациональный конфликт, как нам сейчас пытаются представить. Безнаказанность этнической преступности, в первую очередь выходцев с Кавказа, производящей впечатление террора и усиливающейся из-за попустительства со стороны государства, начала истощать терпение российского общества и провоцировать его самоорганизацию.

Но проблема гораздо глубже. В России правящий класс сегодня — бюрократия. Значительная её часть коррумпирована. Это не секрет, о коррупции говорится с самых высоких трибун. Ей даже войну периодически пытаются объявить. Коррупционеру не нужны люди русской культуры любой национальности, азербайджанцы ли, чеченцы (как, например, писатель Садулаев), армяне, евреи, грузины — да кто угодно! Они виноваты уж тем, что законы читали, что верят, будто имеют какие-то права, а чиновник обязан служить народу. Мигранты же «права не качают», чиновнику воровать не мешают.

А главное — значительно более толерантно, чем носители русской культуры, относятся к коррупции. Попробуйте выколотить взятку из русского. Да вы обалдеете! Намекаете, намекаете — он не понимает или вид делает, что не понимает, хоть кол на голове теши. А поймет — ещё и в прокуратуру напишет. К тому же русские разобщены. Сколько можно срубить с 10 тысяч жителей? По 100 долларов с носа. Замучаешься, да и в тюрьму ненароком сядешь. Когда же мигранты захватывают новую территорию, они взятки раздают с удовольствием.

Приходит один представитель диаспоры и сам приносит за всех. Риск тюрьмы на порядки меньше, эффективность набивания кармана купюрами на порядки больше. Это как плохой офицер, сознательно создающий дедовщину. Ему так проще, не нужно командовать. Точно так же плохой управленец «создает» диаспору.

Объединенные в кланы представители Кавказа, Средней Азии и Китая с легкостью выигрывают сегодня конкуренцию у разъединенного городского и спивающегося от безысходности сельского населения России.

Кому Россия

по барабану

— Откуда кланы берут большие деньги на взятки нашим чиновникам?

— Коррупционные потоки из республик Северного Кавказа, насколько можно судить, исключительно велики из-за отсутствия контроля за закачиваемыми в них средствами федерального бюджета. Масштабы помощи этим регионам многократно превышают помощь даже беднейшим регионам остальной России — частью из-за коррупции, частью из-за сомнительной статистики. В расчете на душу населения Северный Кавказ получает в разы больше остальной России. При отсутствии финансового контроля это обеспечивает непропорционально высокое влияние представителей северокавказских республик на территории остальной России. В силу как беспрецедентных финансовых возможностей, так и демонстративно жестокого применения насилия, экспансия представителей Северного Кавказа производит впечатление наиболее энергичной и существенно затрагивающей органы государственной власти, включая судебную систему. Классический пример — объявление экстремистским тома Большой энциклопедии, содержащего статью о Чечне.

Социальная катастрофа на Северном Кавказе способствует стремительной архаизации сложившихся там обществ и, соответственно, архаизации мигрирующих на территорию остальной России. По-видимому, они не хотят приспосабливаться к обычной жизни регионов, в которые приезжают, как это было во времена СССР, а начинают переустраивать эту местную жизнь в соответствии со своими привычками, законами. Трактуя (с использованием этнических кадров юристов и профессиональных, в том числе этнических, «правозащитников») естественное недовольство коренного населения как «экстремизм», «национализм», «расизм» и «фашизм». При этом органы власти в целом, по всей видимости, выступают на их стороне. Это создает ощущение полной и гарантированной безнаказанности и способствует развитию агрессивных настроений и поведения, особенно у приезжей кавказской молодежи. Появился огромный слой молодых людей с Кавказа, абсолютно уверенных в своей безнаказанности. В случае чего диаспора выкупит! Какова доля таких, непонятно, но они заметны и ощутимы.

В результате в России, в частности в Москве, начинают развиваться те же тенденции, что наблюдались в Чечне перед началом этнической чистки невайнахского населения. И тогдашние беженцы из Чечни с ужасом наблюдают за этими тенденциями. Демонстративные публичные исполнения лезгинки, стрельба (пока в воздух) в общественных местах в знак хорошего настроения, скандирование лозунгов типа «Москва будет наша!» и «Россия будет наша!», отличающаяся повышенной жестокостью, часто немотивированная бытовая агрессивность объективно направлены на самоутверждение за счет унижения коренных жителей, которые ощущают это всё более болезненно.

В ноябре 2010 года на Курбан-байрам более 50 тысяч мусульман пришли к соборной мечети в Москве на утреннюю молитву, наглухо заблокировав всё движение в округе. Поскольку ещё три года назад такого не происходило, а рост числа мусульман в Москве не носит скачкообразного характера, это было расценено многими москвичами как откровенная акция устрашения. «Правоохранительные» органы даже не предприняли попыток обеспечить движение транспорта и пешеходов по блокированным улицам.

— Понятно, лихие ребята с Кавказа лучше других народов России приспособились к коррупции. Коль чиновники, правоохранители берут на лапу, почему не давать? Но понимают ли коррупционеры, что подобная политика может привести к развалу России? Манеж был первым тревожным звоночком.

— Никого из больших людей, владеющих замками в Австрии, Швейцарии, я думаю, не волнует судьба России. Они считают, что в случае серьезного конфликта их с семьями успеют вывезти в персональных «джетках» (самолетах) русские пилоты.

— Все-то не улетят!

— Они уверены в своей безопасности. Это огромный слой, десятки тысяч людей, который имеет там активы, дома, поместья, их дети там учатся. У людей вся жизнь — там! Здесь же работают вахтовым методом, как газовики за Полярным кругом, и даже хуже, потому что для газовиков Заполярье — всё равно часть Родины, а для клептократии Россия — просто территория, из которой выкачивают ресурсы для жизни в фешенебельных странах. Вот и всё. С точки зрения самих бандитов это вполне логично. Почему эту страну грабят какие-то слабые невнятные люди? Мы должны грабить! Мы сильнее, мы убивать готовы. И там, судя по всему, идет интенсивная подготовка молодежи в этом духе. Я видел видеозаписи тренировок на Северном Кавказе в официальных молодежных лагерях: возникает ощущение, что там готовят просто боевиков. Нам говорят, что это «будущие защитники конституционного строя», но мы-то видим этих «защитников» на улицах Москвы и понимаем, какой строй они защищают на самом деле. Похоже, что рабовладельческий.


Заблудившиеся вместе

— Извечный русский вопрос — что делать?

— Россия не заметила и простила этническую чистку русских, то есть невайнахов — всех людей русской культуры вне зависимости от национальности в Чечне. Не заметила и простила «дерусификацию» Северного Кавказа. Теперь люди, вешавшие на центральной площади Грозного плакат «Русские, не уезжайте — нам нужны рабы!», насколько можно понять, пришли в Москву...

А вещи требуются достаточно простые. Во-первых, реализация лозунга Манежной площади «Закон для всех един!». Да-да, именно для всех. Пока что этого в нашем «правовом государстве» не наблюдается. Нужно обеспечить равный доступ граждан России к правосудию и возложить на них равные обязанности в сфере повседневной жизни (например, соблюдение Правил дорожного движения, предъявление требований к поведению детей в школах) вне зависимости от их национальности и вероисповедания на всей территории страны. Обеспечить равное наказание за одинаковые правонарушения представителей разных национальностей.

Во-вторых, обеспечить строгий финансовый контроль за федеральными деньгами, направляемыми на Северный Кавказ, и привести размеры выплат к среднероссийским нормам.

С другой стороны, простые представители народов Северного Кавказа, насколько можно понять, жаждут установления на нём жесткой русской (а отнюдь не невнятной или бессмысленной «российской») власти, которая одна сможет обуздать кланы и сделать жизнь приемлемой для нормальных людей «вне зависимости от их национальности». Это желание открывает возможность развертывания политики «реальной федерализации», при которой национальные республики будут приравнены по своим реальным правам к областям и краям, а при малейшем нарушении их руководством общефедеральных норм в них будут развертываться «контркоррупционные» или «контртеррористические» операции против местных кланов.

В России нет или почти нет людей, потерянных для общества. Просто мы — все вместе — заблудились в истории. И, пока мы не пожрали друг друга и не развалили свою страну второй раз на жизни одного поколения, нам надо выбираться на твердый путь к правде, порядку и прогрессу. Только по такому пути можно идти вместе: за наживой каждый идет в одиночку, и идущее только за ней общество обречено на рассыпание.

Евгений ЧЕРНЫХ.
30 декабря 2010 г.


От редакции «Красноярской газеты». Таков выбор активной части наших читателей из Красноярска: С.Говорухин, М.Делягин, Н.Коньков. Просили перепечатать, мы просьбу выполняем. Ещё назывались статья Павла Вощанова «Каким оно будет, наше «новое счастье»?» и беседа с генералом МВД Владимиром Овчинским «Десятки тысяч убийц в России по-прежнему никто не ловит». Рекомендуем отыскать их в «Деловом вторнике», 28 декабря, и «Комсомольской правде», 15 декабря 2010 г.







Единственная преграда НА ПУТИ К ЕДИНСТВУ

Уважаемый Олег Анатольевич, весь коллектив редакции любимой «Красноярской газеты», её авторы, подписчики и читатели! Я, знаменосец флага Белорусской ССР на всех митингах и демонстрациях левых сил в Красноярске, искренне поздравляю всех вас с наступлением нового 2011 года!


ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ через вашу народную газету, которую теперь благодаря Интернету читают в самых разных уголках бывшего СССР, поздравить с наступившим Новым годом всех честных советских людей, которые не смирились и продолжают бороться кто словом, кто делом с насильственно навязанной нам капиталистической системой. Так держать, дорогие товарищи!

Хотел бы сердечно обнять и родной белорусский народ, вновь избравший на очередной срок президентом замечательного человека, не допустившего в Белоруссии, как в других бывших союзных республиках, «оранжевой» революции и сохранившего от развала и уничтожения промышленность и сельское хозяйство, — батьку Александра Григорьевича Лукашенко.

Мой горячий привет из далёкой Сибири адресован также и видным деятелям международного коммунистического движения, уверенно ведущим народы своих стран по пути социалистического выбора – товарищам Фиделю Кастро Рус (Куба), Ким Чен Иру (КНДР), Уго Чавесу (Венесуэла), Эво Моралесу (Боливия), руководителям Вьетнама и Лаоса. Теперь ВЫ являетесь знаменосцами переустройства мира в соответствии с идеалами социальной справедливости ВАМ и вдохновлять на борьбу народы всех остальных стран мира, вселяя в них уверенность. Мы верим в искренность ваших планов и устремлений. Так не подведите же нас и в дальнейшем!


***
К сожалению, даже радость от встречи новогодних и рождественских праздников не может заставить народ России избавиться от невесёлых дум о нашем нынешнем бытие. Да и может ли быть иначе, когда все мы находимся под постоянным давлением рынка, выражающимся в повышении цен на продукты питания, услуги ЖКХ, медицинской и образовательной систем под прессом налогообложения?

А тут ещё и новая неприятность под занавес года охватила наши умы – выдвинутая президентом Д.Медведевым идея о переименовании российской милиции в полицию. У меня такое впечатление, что этим власть решила морально добить людей старшего поколения. Казалось, нас уже никакая из их новаций не сможет удивить. Но принять ТАКОЕ – просто в голове не укладывается.

Поделюсь воспоминаниями. Все годы Великой Отечественной войны я был в мальчишеском возрасте и жил в оккупации на территории Гомельской области Белорусской ССР. Так вот, даже мы, пацаны, как могли вредили фашистам – рвали телефонные провода, проложенные по заборам вдоль улиц нашей деревни Рог, подкладывали острые предметы на дорогах, чтобы вражеские машины прокалывали колёса. Можно сказать, нам чудом удалось остаться живыми и невредимыми за наши пацаньи проделки.

Так вот, в то время среди жителей нашей деревни тоже нашлись два предателя советского народа, напросившихся в услужение германскому фашизму. Одного звали Василь по кличке Кудра, а второго Макар по прозвищу Ничей. Оба они верно и ретиво служили в местном отделении полиции. Немало наших людей пострадало и даже лишилось своих жизней по вине этих гнусных прихвостней. Наши односельчане их сильно не любили и презирали. Когда уже после окончания войны они умерли (между прочим, своей смертью), никто из жителей деревни не пришёл провожать их в последний путь. И это естественно, ведь за ними теперь со времён оккупации закрепилось одно, общее на двоих, прозвище – ПОЛИЦАЙ.

Помню, одна из наших деревенских бабушек, разговаривая со своими соседками, как-то раз даже философию развела на тему, чем название «милиция» отличается в лучшую сторону от «полиции». Она искренне убеждала в том, что это потому, что упрощённое название наших органов внутренних дел происходит от слова «милый». А раз милый, то значит и добрый. Над этим «открытием» можно было бы посмеяться, конечно, но я вижу здесь прежде всего житейскую мудрость и наблюдательность пожилого человека, которому довелось жить ещё при царизме. Да и действительно, ведь если вспомнить, то, обращаясь к милиционеру или участковому, пожилые люди нередко обращались к нему: «Мил человек»… Да, этому поколению было с чем сравнивать.

Можем теперь и мы сравнить нашу советскую милицию с милицией российской (без пяти минут полицией).


*** При социализме народ относился к милиции с уважением и полным доверием. Я всегда прекрасно знал, что есть у нас участковый милиционер, знал, что у него имеется табельное оружие, но я никогда этого участкового не видел, так как его помощь мне ни разу в жизни не пригодилась. На улицах было куда меньше хулиганства, не было и такого воровства, как сейчас. Тогда воровством промышлял криминальный элемент, в настоящее же время в России воруют все, кто только может, включая руководителей самого высокого ранга как на федеральном, так и на региональном уровнях. Всюду процветают казнокрадство и поборы, но распространяться на эту тему я не буду, поскольку наши СМИ информируют об этом россиян каждодневно с приведением массы конкретных фактов. Ну и сам криминал, разумеется, никуда не подевался – в каждом городе целые осьи гнёзда преступных группировок. Правда, их лидеры давно научились прикрываться личинами благопорядочных деятелей бизнеса.

Печально, но общество наше чётко разделилось на богатых (состоятельных) и тех, кто живёт, едва сводя концы с концами и не помышляя о большем. Элите общества позволено всё, и усугубляется это тем, что у богатых алчность наживы даже выше, чем у диких зверей. Да и вреда от них для людей больше.

А милиция вместо того, чтобы по-настоящему бороться с преступностью и чиновничьим произволом, чаще всего выполняет роль их охранителей. Да и вообще, уже с начала ельцинских времён милиция стала исполнять по сути полицейские функции. Её главная задача заключается в недопущении бесчинств со стороны недовольных. Причём эти перемены начали подготавливаться ещё во времена Горбачёва, когда в органах внутренних дел было разрешено взять на вооружение резиновые дубинки и щиты. Сделано это было, естественно, не в целях защиты рядовых законопослушных граждан. И очень жаль, что резиновая дубинка так и не прошла испытания на Горбачёве и первом президенте России. Впрочем, в случае с Горбачёвым ещё не всё потеряно….


*** Подводя итог, могу с уверенностью сказать, что трудовой народ будет смотреть на новоявленных полицейских с презрением. А разделение нашего общества так и останется непреодолимой преградой на пути к его единству до тех пор, пока люди не «проснутся» и не поймут, что нельзя жить так, как мы живём сейчас, – просто плывя по течению…

Пётр ГЕРАСИМЕНКО, советский белорус.

Красноярск.







«ЗА ГОРЬКУЮ ЗЕМЛЮ, ГДЕ Я РОДИЛСЯ…»

Константин Симонов...… Что вспоминают люди военного поколения, услышав эту фамилию? Конечно же, известные строки одного из лучших стихотворений Великой Отечественной войны: «Жди меня, и я вернусь,/ Только очень жди...», которое сразу завладело умами и сердцами бойцов и их верных подруг, родителей и детей в тылу. Люди переписывали строки из газеты и передавали друг другу, их воспринимали не только как стихи, а как молитву, как своего рода духовный оберег.


ВПОСЛЕДСТВИИ на театральных сценах была представлена пьеса К. Симонова «Жди меня», а на экраны вышел поставленный по ней фильм. Это был рассказ о большой и сильной любви, непреходящей верности мужчин и женщин друг другу. И миллионы советских женщин и мужчин, девушек и юношей были верны друг другу и тем самым «ожиданием своим» спасали друг друга.

В общественное сознание советских людей лауреат Ленинской и шести Сталинских премий, Герой Социалистического Труда Константин Михайлович Симонов вошёл как поэт, писатель и драматург военной тематики. Люди зачитывались его прозой, с глубоким вниманием переживали за судьбу героев его произведений, а также фильмов, поставленных по ним.

Своих героев К.М. Симонов брал из жизни, да и сам был одним из них. Ему повезло родиться и жить в великую, героическую и вместе с тем трагическую в высоком смысле этого слова эпоху. Потомок князей Оболенских по материнской линии, он всей душой принял советскую власть, верой и правдой служа ей. Становление Симонова как личности и литератора пришлось на то время, когда «в буднях великих строек, в весёлом грохоте, в огнях и звонах (…) страна героев, страна мечтателей, страна учёных» создавала светлое социалистическое общество – социализм, воспитывала новых людей. Интересы народа, интересы Отечества эти люди ставили выше личных, потому по первому зову Родины, по приказу партии они были готовы на долгие годы покинуть родных и близких, ехать хоть на край света.

Воспитанные на героической и патриотической литературе, советские люди вступили в роковые сороковые годы уверенно и смело, ни на секунду не сомневаясь в победе. О том, что предстояло им пережить, вынести, много лет спустя поэт напишет пронзительные строки: «Она такой вдавила след/ И стольких наземь положила,/ Что двадцать лет, и тридцать лет,/ Живым не верится, что живы».

С первых дней Великой Отечественной войны Константин Симонов – на переднем крае фронта. Редактор «Красной звезды» Д. Ортенберг вспоминал: «Симонов был одним из тех, кого редакция «безжалостно» бросала с одного самого острого и трудного участка фронта на другой». Главным оружием Симонова было перо и слово. Его стихи проникали в души солдат, жгли их сердца ненавистью к врагу, укрепляли веру в победу. Потому что в них выражались настроения, думы и чувства бойцов и командиров. От их имени он даёт клятву: «Я должен видеть теми же глазами,/ Которыми я плакал там, в пыли,/ Как тот мальчишка возвратится с нами/ И поцелует горсть родной земли./ (…) Теперь мой дом не там, где прежде жили,/ А там, где у мальчишки отнят он». И так же думали бойцы и командиры Красной Армии, ибо с молоком матери впитали в себя великую заповедь русского человека: «Положить живот за други своя».

Набатом звучали и отзывались гордостью за свою страну, за свой народ в сердце каждого русского человека слова: «Нас пули с тобою пока ещё милуют./ Но трижды поверив, что жизнь уже вся,/ Я всё-таки горд был за самую милую,/ За горькую землю, где я родился,/ За то, что на ней умереть мне завещано,/ Что русская мать нас на свет родила,/ Что в бой провожая нас, русская женщина/ По-русски три раза меня обняла».

Тревожным летом 1942 года Симонов в полях под Сталинградом призывает бойцов: «… Убей фашиста, чтоб он,/ А не ты на земле лежал…(…) Так убей же хоть одного!/ Так убей же его скорей!/ Сколько раз увидишь его,/ Столько раз его и убей!».

Отступающим войскам, бойцам он гневно бросает в лицо: «Я знаю, ты бежал в бою/ И этим шкуру спас свою./ Тебя назвать я не боюсь/ Одним коротким словом – трус». Пусть это жестоко, может быть, не совсем справедливо, но эта резкость заставляла бойцов, сжимая зубы, защищать каждый кусочек родной земли, приближая победу.

Разгромили фашистов. Но Запад вновь объявил крестовый поход против Страны Советов, против русского народа. И К. Симонов вновь на переднем крае, теперь уже идеологической борьбы. В стихотворении «Митинг в Канаде» есть такие строки: «Я вышел на трибуну, в зал,/ Мне зал напоминал войну. (…) Почувствовав почти ожог,/ Шагнув, я начинаю речь,/ Её начало – как прыжок/ В атаку, чтоб уже не лечь:/ – Россия, Сталин, Сталинград!». И именно эти три слова меняли настроение, потому что они – визитная карточка нашей Родины, советского народа-победителя. И нам, гражданам России, об этом следует помнить, как помнил Симонов.

Обо всём вышесказанном автор данного текста говорил на заседании «литературной гостиной», организованной «Русским обществом» и посвящённой творчеству К.М. Симонова в государственной универсальной научной библиотеке. В заседании приняли участие ученики и педагоги школ №№3, 47, 49, 66, 85, 91; активисты общества и ветераны труда. Вела гостиную заместитель председателя «Русского общества» А.П. Елесина.

А началось всё с прослушивания песни на стихи К. Симонова «Корреспондентская застольная», в которой рассказывается о нелёгком пути военного корреспондента. Сотрудница библиотеки Майя Воронина интересно и обстоятельно рассказала о жизненном пути и творчестве поэта. Краткие, но ёмкие сообщения об отдельных произведениях Симонова сделали Юля Грищенко, Маша Михайленко, Диана Гахроманова, Лиза Кириллова, Оля Храпченко. Ярко и эмоционально о стихотворениях, посвящённых борьбе испанских республиканцев, говорила журналистка Екатерина Фатьянова. Свои стихи о Симонове прочитала Н.С. Носкова.

Важнейшее достоинство проведения данной литературной гостиной состоит в том, что школьники не только познакомились с поэзией Константина Симонова, но и вдохнули в себя, пережили настроения и дух великой и героической эпохи советского народа. Первым в исполнении Алины Ершовой прозвучало стихотворение «Родина» – то самое, которое завершается словами «…Но эти три берёзы/ При жизни никому нельзя отдать». Стихи, написанные в 1941 году, в которых звучит решимость до последней капли защищать свою Советскую Родину («Майор привёз мальчишку на лафете…») прочли Алиса Толстикова и Вика Лайван. Кристина Кухарь и Лера Окулова прочли «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…», Саша Кузьмин – «Жди меня». А ребята Вадим Моканюк, Саша Шапкин, Джора Гурбанов, Стас Петренко, Сеня Астафьев продекламировали поэму К. Симонова «Сын артиллериста». Воодушевлённо и артистично военные стихи прозвучали в исполнении Ильи Лубченко, Симы Зинчук, Максима Сафронова, Пети Дорбеко, Виталия Перова, Маши Храмченко.

Военная тематика в поэзии Симонова берёт начало с боевых действий на Халхин-Голе. Стихи того времени прочли Валя Захарова, Настя Жилина, Нелля Джомиева, Лола Остоева, Наташа Зайцева, Лера Буханович, Катя Третьякова, Соня Горючкина, Поля Тетерина, Лиза Федорцова, Катя Тикко, Света Гурнович, Алина Кравченко, Маша Першина, Лиза Волкова, Миша Бурмистров.

В завершение литературной гостиной А.В. Демская вдохновенно и ярко рассказала о фильмах, поставленных по произведениям Симонова, а затем дети посмотрели фрагмент из кинофильма «Жди меня».


***
Как всё-таки прекрасно, что дети тянутся познавать поэзию, учат стихи наизусть, учатся художественному чтению!

Здесь в первую очередь следует отметить заслуги педагогов С.В. Каминой, Н.О. Кирилловой, А.М. Непомнящих, Г.В. Подберёзкиной, В.К. Зинчук, Т.Н. Осипкиной, С.С. Авериной, Л.Т. Супруненко, Л.А. Леменковой.

За активную работу по пропаганде патриотической литературы, посвящённой героическим страницам нашего Отечества, член ЦКРК КПРФ, заместитель председателя «Русского общества» В.С. Бедарев вручил юбилейные медали «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» А.П. Елесиной, А.В. Демченко, Н.Ф. Сташковой, Л.Т. Супруненко и сотруднице краевой библиотеки О.В. Бахтаровой.

Иван БОРТНИКОВ,
зам. председателя правления КРОО
«Русское общество».
Красноярск.







НА КОМ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЖЕРТВЫ?

На стыке 2010–2011 гг. исполняется 91 год судьбоносному для истории Красноярского края событию – окончанию Гражданской войны. Её завершающими этапами были Красноярская операция и обход колчаковскими войсками центра Енисейской губернии по маршруту: Красноярск – река Кан – стокилометровый поход вверх по Кану – Усть-Бирга – Заозёрная – и далее на восток.


Виктор Александрович АФЕРЕНКО,
педагог, краевед (Железногорск)


НЕ БУДУ излагать всю цепь событий, о них можно прочитать в моей книге «Эхо Гражданской войны» (доступна в краевой научной и красноярской городской библиотеках).

Есть и другие труды на эту тему, часть фактов показана в фильме «Адмирал». Дискуссия по интерпретации и оценке данных событий продолжается. В её ходе я как автор исследования «Эхо Гражданской войны», написанного на основе исторических источников, документов из архивов, воспоминаний свидетелей и участников событий как с одной стороны (крестьяне из деревень и сёл, через которые проходили каппелевцы), так и с другой (книга мемуаров белых генералов и офицеров «Великий Сибирский Ледяной поход»), был подвергнут критике и справа, и слева, обе статьи публиковались в «Красноярской газете».

Я благодарен Вениамину Степановичу Боровцу за выявленные ошибки, неточности и недоразумения, допущенные мной и издателями. Всё это будет учтено при втором издании.

Это важно (пусть и ошибок немного), но главное в другом. Остаётся несколько существенных вопросов в контексте событий начала января 1920 года, в частности о числе колчаковцев и беженцев, пленённых частями Красной Армии, партизанской армией Кравченко и Щетинкина и красноярскими властями.

Новиков и Боровец называют цифру в 60 тысяч человек, хотя по данному вопросу нет никаких расчётов, кроме утверждения белого генерала К.В. Сахарова. Ряд источников сообщает, что в сентябре 1919 года началось отступление от Тобола порядка 200 тысяч белых офицеров, солдат и беженцев, чудом спасшихся при ледоставе на Иртыше из-за очень ранних морозов.

1-я Сибирская армия под командованием А.Н. Пепеляева в количестве 40 тысяч штыков была официально распущена. Белоказацкий корпус под командованием генерала Белова в количестве 10 тысяч человек ушёл через Среднюю Азию в Китай.

В своих мемуарах каппелевские офицеры пишут о том, что более половины (!) отступавших на пути до Ачинска погибли в боях, замёрзли, умерли от тифа, разбежались. Нельзя без содрогания читать их воспоминания о сотнях платформ с замёрзшими и лежащими «как коряги» трупами у ст. Татарской, о прохождении по глухой и снежной Щегловской (Кемеровской) тайге…

В то же время по Транссибу в тёплых вагонах ехали бывшие русские пленные – чехи. Ехали как хозяева под некоей «международной защитой» стран бывшей Антанты. И вместе с ними с золотым запасом Российской империи добирался от Омска до Нижнеудинска т.н. Верховный правитель России адмирал А.В. Колчак. Он надеялся в Забайкалье на белоказаков и японцев, бросив по сути свои армии.

Части Красной Армии (5-я Армия), преследуя каппелевцев, не раз предлагали беженцам оставаться на местах, гарантируя неприкосновенность при условии лояльности к советской власти. В Ачинске догнали арьергарды отступавших: с юга на ст. Кемчуг подошла 30-тысячная армия Кравченко – Щетинкина. Развернулась Красноярская операция. Тысячи каппелевцев и беженцев погибли при взрыве состава с порохом на ст. Ачинск, во время многочисленных боёв, от тифа…

Все историки и краеведы признают численность белых солдат и офицеров – 35 тысяч, которые вышли на Транссибирскую магистраль восточнее Канска. А ведь были и канские бои, был неимоверно трудный поход. Около пяти тысяч белых, понеся большие потери, вышли под Иркутск.

Что же оставляет нам царица наук математика? Получается, что под Красноярском было захвачено не более пяти тысяч пленных. Кстати, старожилы города, с которыми я беседовал в 1950-е годы, будучи студентом КГПИ, утверждали, что не видели каких-либо колонн бывших колчаковцев и беженцев. Хотя для города с 70-тысячным населением и 5 тысяч человек – серьёзная цифра. А если предположить 60-тысячную колонну? Некоторые историки и краеведы (тот же Новиков) без всяких обоснований придумали версию, что все 60 тысяч были расстреляны, уложены штабелями на лёд Енисея, а весной при ледоходе их трупы унесло…

Кощунство, я бы сказал, дурь! Такого и представить нельзя. Если большое количество белых замёрзли при походе вверх по Кану, то их трупы весной и летом несло по реке, что и видели жители близлежащих населённых пунктов. Но ни в одном селе ниже Красноярска по Енисею никто из старожилов, участвующих в опросе, не видел, чтобы вместе со льдом плыла масса трупов, а также их не находили на косах и ухвостьях островов. Кстати, я помню, что мимо Атаманово основная ледяная масса долго шла сплошняком, её обрезало у берегов, правда, при малой воде…

Другой существенный вопрос – об отношении сибиряков к отступавшим каппелевцам и красноармейцам. Все мемуаристы из белых утверждают, что население относилось к колчаковцам и даже к беженцам в основном нейтрально, но везде большой урон им наносили партизаны, в числе которых были солдаты Первой мировой войны, которая их сильно политизировала. За один год колчаковской диктатуры карательные отряды расстреляли, подвергли пыткам и различным наказаниям сотни тысяч уральцев и сибиряков.

Отступавшим армиям нужны были лошади, сани, упряжь, фураж, тёплый ночлег и, конечно, питание. Всё это они забирали у крестьян, по сути грабили их. Так было и при обходе Красноярска в пригородных волостях. При этом каппелевцы расстреливали бывших партизан, членов Советов и тех, кто был ими недоволен, у кого в доме находили оружие. Во многих деревнях мужчины убегали в леса на заимки, уводили лошадей.

Всё это способствовало советизации населения. Показателен такой факт. Весной 1919 года колчаковская власть создала в больших сёлах дружины самообороны с целью, как тогда говорили, «борьбы с бандитами», под коими подразумевались дезертиры и партизаны. И вот в январе 1920 года дружины сёл Шила и Атаманово оказали каппелевцам вооружённое сопротивление. И в других местах Прикрасноярья было много стычек.

Вопрос о неоправданных жертвах от озверевших людей в ходе Гражданской войны на всей территории Российской империи нельзя обойти стороной. К сожалению, «маятник» в последние годы резко передвинулся слева направо. Из участников белого движения стали делать рыцарей, как будто воевали одни «поручики Голицыны» и «корнеты Оболенские». С обеих сторон воевали в основном крестьяне и рабочие под командованием офицеров – участников Первой мировой войны. К примеру, среди отступавших каппелевцев шли бывшие рабочие Ижевского и Выткинского заводов, конные башкиры и т.д.

Были ли участники белого движения патриотами России? Да, были, но они представляли меньшинство населения страны, предполагая сохранение всех привилегий для имущих классов. Их поддерживали интервенты, что вызывало протест у абсолютного большинства россиян. Например, солдат чехословацкого корпуса и так называемых «союзников» сибиряки считали однозначно враждебной силой.


В пику перехлёсту, в том числе и на официальном уровне, я пишу в книге «Эхо Гражданской войны» об одинаковой ответственности красных и белых за её разжигание, за террор, за жертвы. Жаль, что известный краевед В.С. Боровец, с которым мы стоим на одной идейной платформе, не понял обусловленность и стабилизирующую роль данного вывода на современном историческом отрезке. В Гражданской войне победило здоровое национальное большинство тружеников России, которые впоследствии создали новую советскую цивилизацию.

Но следует понимать, что Гражданская война – это и колоссальная трагедия, которая не должна повториться…







ПОД ПЕРЕСТРОЙКОЙ подразумевалась ликвидация

В жизни на мою долю выпала судьба, подарившая радость многолетнего общения и по работе, и на ниве общественной деятельности с целым рядом замечательных людей. Однако сегодня приятные воспоминания о прошлом тесно переплетены с горечью. А вызывает эту горечь наше настоящее…


С 1975-го по 2001 год я работала начальником отделения связи посёлка Слизнево, что неподалёку от Дивногорска. Обслуживали мы и сплавной участок. Руководил им в то время заслуженный работник лесной промышленности Куприян Степанович Смолоус. Человек невероятно дисциплинированный, в подобном же духе он держал и вверенное ему хозяйство. И хотя посёлок наш был небольшим, работа здесь кипела круглый год. Летом его жители трудились на сплаве, зимой занимались заготовкой леса. Велась большая работа и по созданию всей необходимой для работников инфраструктуры: в Слизнево были два больших магазина, ларёк, школа, клуб, детский сад, почта, баня, два бойлера, гараж, пилорама, лесничество. В общем, имелось всё необходимое для нормальной и полноценной жизни слизневцев.

Самая длинная улица нашего посёлка – Нагорная – проходит по-над лесом. Такое месторасположение создавало серьёзные трудности для её жителей при спуске на трассу. Так вот для того, чтобы этого не допустить, предусмотрительный Куприян Степанович распорядился выстроить лестницу. Я к чему об этом говорю? Да к тому, что для тогдашних руководителей не было мелочей при решении проблем в жизни своих подчинённых.

Нельзя не вспомнить о том, насколько чётко была отлажена работа поселкового клуба, какую широкую культурно-просветительскую деятельность он вёл. Здесь был чудесный большой хор, регулярно выезжавший с концертами на участки Кожелак, Береть, на лесосеку. Выступали хористы и по краевому телевидению… Куприян Степанович с болью в сердце наблюдал за тем, как деятельность лесосплава сворачивалась. Он понимал, чем грозит его закрытие: местные жители лишатся работы, а топляк будут поднимать иностранцы. При этом сколько леса попросту сгниёт в воде…

Он не ошибся в своих предчувствиях. Жизнь в Слизнево, можно, сказать, замерла. Закрылись также и сплавные участки, расположенные вверх по Мане: Кожелак, Брод, Урман, Нарва, Береть. В этих посёлках люди также остались без работы. При закрытии лесосплава обещали, что будут чистить Енисей, да только всё это были пустые слова. А дрова для нас стали теперь поистине «золотыми»: 3 кубометра обходится в 5–5,5 тысячи рублей. А ведь без них не обойтись: и в Слизнево, и в расположенных по соседству Овсянке и пос. Мана – печное отопление.

Вот так с закрытием лесосплава мы лишились основы благосостояния и уверенности в будущем. Так называемая «перестройка» обернулась для нас самой настоящей ликвидацией. Осталась только добрая память о хорошем руководителе и, конечно, о советском времени в целом…


Теперь выживаем как можем. И что удивительно, при всём этом умудряемся ещё и не унывать! С наступлением «нового времени», в 1992 году, меня избрали председателем совета ветеранов п. Слизнево. Эту общественную нагрузку несу и до настоящего времени.

Поначалу у нас на учёте числилось 18 ветеранов Великой Отечественной войны. Сейчас не осталось ни одного, все ушли в мир иной. Но есть ещё, слава Богу, труженики тыла, основные же наши подопечные – пенсионеры 1933–1945 годов рождения. Мало того, что все они дети войны, так ведь ещё и основная часть трудовой деятельности каждого прошла в лесной промышленности, а это тяжёлый труд. Поэтому многие получили инвалидность, часто болеют.

Наш совет не забывает ветеранов. Поздравляем их с праздниками, юбилеями, помогаем решать проблемы, связанные с бытовыми нуждами, а они самые разные бывают: кому-то нужно картофель на зиму привезти, кому-то необходим соцработник… Конечно же, приглашаем в наш клуб на праздничные вечера – посвящённые Дню Победы, Дню пожилого человека, Дню матери и т.д.

Кстати говоря, наши труженики тыла тоже в основном лесники. Поэтому мне очень хотелось бы сказать тёплые слова в их адрес персонально. 7 марта надеемся отметить 85-летие Виктора Ивановича Шлёнского, а 1 марта – 80-летие его супруги Нины Григорьевны. Виктор Иванович 57 годков отработал на повалке леса (можете себе такое представить?!), а с Ниной Григорьевной они неразлучны вот уже 55 лет.

80-летние юбилеи отметили также труженицы тыла Галина Фёдоровна Потылицына и Анна Львовна Ермолович, причём у каждой трудовой стаж составляет более полувека. Особо хочется отметить Екатерину Фёдоровну Зычкову, которая 35 лет была участницей поселкового хора и свыше 50 лет проработала на лесосплаве. Активная общественница, охотно помогавшая совету ветеранов во всех наших делах, 14 декабря она отметила 80-летие. От всего сердца желаем Екатерине Фёдоровне здоровья и тепла от её родных и близких.

Ну, а вообще от имени совета ветеранов посёлка Слизнево мне хотелось бы всех красноярцев старшего поколения поздравить с наступившим Новым годом, пожелать крепкого сибирского здоровья, а также неравнодушия к тому, что происходит вокруг нас! И, может быть, главная наша задача как людей с солидным жизненным опытом, — удерживать молодёжь от дурных соблазнов. Это то, что в наших силах, и это наш святой долг!


Храни всех Господь.
Валентина Ивановна
ГУБИЧ,
почётный ветеран
Красноярского края.
п. Слизнево.







Батя Ода русскому характеру

– Лёха-Малёха. Парень!

В углу ангара собрались мужики в табачном чаду вокруг полубочки, доносится гогот.

Лёха шлындает по бульдозерному боксу в окружении трёх рыжих дворняг. Мальчишку бульдозеристы любят:

– Батяня!

На «Батяня» Лёха отзывается. «Батя» для старателей его дед – Клеймёнов Николай Николаевич, председатель золотодобывающей артели «Мир».

Артель «Мир» добывает ежегодно около тонны золота. Целая орда мужиков и баб трудится круглый год, чтобы изъять из участков земной тверди золотой металл в виде хлебного зерна и мелких самородков с тыквенное зернышко.

Зимой ремонт техники. Бурятся полигоны под взрывы. Ведётся «вскрыша песков». После чего японские мощные «Като» и челябинские «330-е» отвалами отгарнывают за борта полигонов снятую взрывами пустую породу. Вода ручьёв и речек – главный «старатель» на золотодобыче.

Оймяконский район Якутии известен как Полюс холода на земном шаре. Случались температуры и минус 71,2. В якутском селе Томтор поставлена памятная стела этой отметке мороза. Ниже температуры только в Антарктиде.

Промывочный сезон мимолетный. И только председатель артели знает весь ад напряженной работы, в котором варится артель круглый год. Старателю что? Заработал «трудаки»?! Получи и отдыхай. У председателя за артель голова болит круглый год. На языке старателей Клеймёнов для них Батя.

С октября до Нового года Клеймёнов живёт под Москвой, на берегах Мытищинского водохранилища в деревне Ерёмино. Валера Гуминский в 80-х работал в Усть-Нере начальником Верхнеиндигирской геологоразведочной экспедиции. В те годы подружился с Батей. Батя построил особняк в Ерёмино под Москвой. Валера Гуминский в Ленинском районе, рядом. Дружат семьями. Гостюют друг у друга. А летом Батя – на Индигирку; Гуминский – на Алтай. В Новофирсово он генеральный директор ООО «Золото Курьи». Рудник молодой, перспективный. Курьинское рудное поле богато содержанием золота в руде. В середине 80-х нас с Гуминским свела выборная пора. В Усть-Нере я организовал патриотический клуб избирателей. От клуба мы выдвинули кандидатом Гуминского и избрали депутатом парламента Республики Саха (Якутия). Парились вместе. Поддерживали надёжные товарищеские отношения. С Батей в то время я не был ещё знаком.

Клеймёнов с начала шестидесятых «старается» на Колыме. В своё время обучился на транспортника-строителя в Харьковском институте им. Кирова. Три армейских года строил Байконур. Позвал друг на Индигирку. Клеймёнов принял на Нелькане золотодобывающую старательскую артель «Мир».

На дворе третье тысячелетие от Рождества Христова. Клеймёнов человек верующий, отмечен Матерью Церковью Благодарственной грамотой за милосердие, за крупные денежные вклады в строительство божьих храмов в России и на Индигирке.

После Рождества Батя вернулся из Москвы рано на Индигирку – до крещенских морозов. Привёз он и внука Лёху. Сын Игорь в «Мире», горняк. Благоустроенное жилье в артели своё. Батина квартира на одной площадке с сыном. Утром прихватил внука на базу.

База поднята над районным центром Усть-Нера высоко на плато – в холмы предгорий. Горы над Индигиркой в этих местах заоблачные. Заслоняют с юга посёлок от солнца до февраля, пока высокое солнышко впервые за долгую зиму не заглянет в посёлок. Лютые морозы, туманы. Не шибко ласковое к человеку место на земле.

На дворе туман от лютых холодов серый от угольной пыли; остро воняет выхлопами дизелей. В боксах идет ремонт техники, по-летнему тепло.

За высоким забором старательской базы посёлок Ремпункт на Колымской трассе. Сорок лет назад дома рубились из брёвен прочные, веселые от новостроя. Колыма в те годы основательно обживалась. Валютный цех страны…

Время не щадит никого. Ныне Ремпункт в убогом виде: дома вкривь и вкось. Щелястое и продувное жилье. Требуется уйма угля для печей. И население в ночное время возит на санках в мешках уголь от старательской котельной. Мне достается от главного инженера за этот убыток. «Старшаком» базы Клеймёнов поставил меня.

Кочегарит в котельной «шерстяной» из донецких приезжих. На Ремпункте у сестры «шерстяного» дом. Вася Руденко принял на работу в артель «шерстяного» по ходатайству сеструхи. В её доме старатели частенько подгуливают. «Шерстяной» борзеет. Батя этого не знает. Отдуваюсь, но такими мелочами не беспокою председателя артели. Жизнь…

Обнаглел «шерстяной». Пьяный каждую смену является. Пьёт у сестры с начальством артели. Зима лютая. Два ангара, набитые техникой. Столовая, общежитие. Кончилось моё терпение. Однажды утром «шерстяной» зашел в «нарядную» расписаться в журнале. Пьяным заступал на смену. Под утро протрезвел. Я ночь не спал – следил, чтобы кочегар не заморозил систему отопления, не проспал котлы. После росписи в журнале жестко решил:

– Пошли на двор.

Вытолкнул его из вагончика. Дрались остервенело.

После драки «шерстяной» кочегар приходил на смену трезвым.

Достал пьянством второй кочегар. В общежитии старателей парень вековал с «шерстяной» бабенкой с Индигирского продснаба. Жили они отдельно от старательского стола. И я никак не мог привыкнуть к запойной кладовщице.

Однажды ночью проснулся с необъяснимым страхом. Ощупал батарею рядом с кроватью, а чугун уже ладонь леденит.

Четвертый час утра. Мороз лютует, фонари по периметру базы едва видны в тумане. Дверь в котельную подперта ломом изнутри. Бился-бился, раскачал железную створку ворот в котельную, упала изнутри подпорка. Спят, голуби, обнявшись, на куче остывшей золы. Как черти грязные, лиц не различить. Огонь под котлом едва дышит. Воды в котле почти нет.

Заступая «старшаком» базы, первым делом изучил запуск аварийного дизеля электростанции и систему подкачки воды в котел. Тепло в боксах – первооснова жизни старательской зимней базы. Растолкать до пробуждения парня-кочегара не получилось – пьяные с подругой смертельно. Электронасосом закачал воду в котел, с улицы тачкой подкатил уголь к топке, закидал на колосники, тяга на мороз хорошая и без надува – скоро отключил. Выбрал-вычистил золу под топкой. Вывез золу тачками на мороз. Настроил котельную работать.

Нарядная рядом с котельной. Вызвал милицию из посёлка, сдал парня с пьяной бабёнкой в вытрезвитель. Достали «шерстяные»!

Утром звонит Батя:

– Весь свет ты, брат, насмешил. Где кочегара искать? Теперь сам работай…

Справедливо. В артели правило: не можешь – не берись. Смену кидал лопатой уголь в топку, пока главный инженер Совков нашел человека для постоянной работы.

До артели Совков Виктор Петрович служил вторым секретарем райкома партии Оймяконского района. Строгий мужик. До райкома обретался главным инженером прииска «Октябрьский».

В годы секретарства Совков изредка захаживал ко мне на улицу Советскую, где в ветхом бараке времён «Дальстроя» я имел отдельную комнатку. Этот «рабочий кабинет» администрация посёлка выделила мне под давлением Совкова. С жильём на Севере – проблема.

В прошлом «оружейка» «опер отряда ГУЛАГа» последние годы пустовала под замком. Комнатка восемь квадратов. От батареи водяного отопления согрета; летом под полом вода. Я побелил стены, перевёз от Натальи письменный стол и спальную кушетку. Окончательно поселился там, чтобы учиться заочно в Литинституте. Пришлось уйти из семьи. Однажды декабрьским утром, вернувшись из общежития геологов от «поэтов», обнаружил на крыльце квартиры свой чемодан с вещами.

– Кадет проклятый! Убирайся к своим поэтам! – проводила Наталья криком в форточку. – Ищи себе в другом месте «кабинет»! Дуру нашел…

Спорить не стал. Потащился с чемоданом по морозу на старую «почту». Там работал электромонтёром Борис Душечкин, колымский поэт. Он пристроил меня в радиомастерской на первое время.

Неделю спал на снятых с петель дверях, пока отыскался свободный угол в коммунальных службах посёлка. «Письмо» от Союза писателей с просьбой выделить мне «отдельное жильё» как члену Союза писателей в райисполкоме имелось.

Таким образом мой уход из семьи – за три года до завершения учёбы в Литинституте – во многом определил мою дальнейшую творческую судьбу. У меня не осталось выбора. Только писать. Другой работы не имелось…

В эту «оружейку» и захаживал второй секретарь райкома партии Виктор Петрович Совков – «грехи замаливал».

После отмены съездом народных депутатов СССР в Конституции «5-го пункта» о роли партии – «руководящей и направляющей» – райком партии в Оймяконском районе скоро ликвидировался. На последнюю партконференцию, проходившую в Усть-Нере, делегаты меня не пустили. Я не состоял в компартии, пришёл как литератор, чтобы «зафиксировать историю».

Совков грубовато упрекнул:

– Есть и без тебя кому историю писать.

Среди делегатов много с приисков. Лишь Клеймёнов душевно поздоровался за руку. Хотя и мало знакомы. Остальные с опаской огибали холл, где я стоял у высокого окна и ждал решения: пустят или не пустят?

Делегаты партконференции района проголосовали: «Не пущать».

В артель «Мир» Совков и я пришли к Клеймёнову в один год. Совков – главным инженером. Я?

Батя сказал так:

– Занимайся своим делом. Мы не бедные. Одного писателя прокормим.

Я упёрся. Просился учеником на бульдозер «Т-330» челябинского завода.

– Учиться надо в Алдане. Зачем тебе это надо?– кисло отмахнулся Батя.

– На тракторах – электроника, – гнул упрямо свою линию.

Клеймёнов хорошо подумал. Скоротечные решения не в его духе. На бульдозерах японского и челябинского производства работали мужики с десятилетним стажем – постоянные кадры артели. Доверить дорогую технику мне казалось безумием. Но Клеймёнов потому и Батя, что понимал суть человека. Мотив настоящего старателя.

– Хорошо. Надеюсь, трактором управлять научишься, – согласился.

Совков упёрся:

– Голову снимет технадзор. Выбирай любую работу – слова не скажу. К технике – не допущу.

Клеймёнов развел руками.

– Петровича ещё могу уговорить. А вот Технадзор – бессилен. Иди, не морочь себе и нам голову. У тебя есть работа – пиши…

К Клеймёнову в «Мир» пришёл четыре года назад. Он сам позвал.

– Валера, я знаю, что тебе тяжело. Приходи, потолкуем. Я тебе помогу, – однажды в феврале позвонил он.

Телефонный звонок Клеймёнова был неожиданным. Мы даже не знакомы.

Председателя артели «Мир» знал понаслышке. Начальник «Госпожнадзора» майор Попов мой друг. Он инспектировал артели и общался с председателями лично. О Клеймёнове отзывался душевно. Жил я трудно. Нигде не служил. Наталья нервничала. Газетных денег едва хватало на папиросы. Коля Шелях – младшенький сродный брат из Сибири – «старался» в артели «Западной» у Бушмакина и каждый год помогал деньгами для поездки в столицу. Учился на третьем курсе Литинститута. Готовилась к изданию первая книга. По рукописи книги и публикациям в журналах меня приняли в Союз писателей СССР.

На приглашение Клеймёнова отозвался.

Пришел.

В конторе «Мира» тесно от старателей. Галдёж.

– Тихо!

И наступила тишина. Только запели хрустальные брюлики люстры под высоким потолком. Такой у председателя сочный и мощный баритон.

– Вот, Сан Саныч! Пришел русский писатель. У него есть то, чего мы с тобой не купим на всё наше золото, – душа! Придумай ему должность. Положи оклад. И пусть он занимается своим делом. Пустяками человека не беспокоить.

Сказано это было Губареву Сан Санычу, его заму по кадрам. Мне уступили край стола. Сан Саныч подсунул чистый листок бумаги:

– Распишись. Число не ставь. Номер счета есть? Жене на книжку? Хорошо…Текст заявления напишет отдел кадров.


Народ схлынул быстро. Остались мы в кабинете с глазу на глаз. Клеймёнов вытиснулся из своего кресла во главе долгого стола, в узком проходе в паре шагов от меня остановился у карты СССР на стене кабинета:

– Валера, скоро русские начнут отсюда разбегаться. Тяжёлые времена нас всех ждут. Вот карта страны. Ткни пальцем в любой город, и я куплю тебе там квартиру. Проплачу из своего председательского фонда.

Я помолчал, пораженный предложением. Мне, конечно, было многое известно о старателях. Клеймёнов завидно, по отзывам людей, отличался от своих коллег-председателей. Золотодобывающая артель – такая мельница, что любого сотрет в порошок, если станешь показывать норов. И уж точно работа там не для поэтов. У Бати работать было безопасно людям в том смысле, что он сам любил неординарных людей, выслушивал их и не обижал. Хотя боялись Батю его заместители до тряскости в коленях и до заикания. Гигант внешне, он и в делах и поступках не проявлял мелочности, не жил злопамятным и сволочным. «Каждому – своё», – вершил справедливо. Народ знал это. И устроиться работать в «Мир» было не так просто. Сволочной народишко сам отсеивался.

Я молчал, сбитый с толку: «Кто я есть такой? За какие заслуги…».

Клеймёнов вернулся к окну за его креслом.

Развалистый в плечах. Всё в нём крупное, изящное, будто точёное из античного мрамора. Кучерявится седым волосом грудь под распахнутым воротом клетчатой рубахи. Зрелый мужик. Просторная меховая безрукавка скрадывает полноту; лоб породистый – высокий, с залысинами.

Подчёркивает античность образа и шелковистая русая борода, в меру подобранная ножницами. Умный взгляд таит в себе нечто такое, что, если носишь ты камень за пазухой, камень этот не утаить.

Фамилия «Клеймёнов» на Иртыше знатная. Атаман Клеймёный – сподвижник батьки Ермака.

Клеймёнов продолжил, заметив моё замешательство:

– Валера, все эти годы я следил за твоей судьбой. Справедливо мыслишь, хорошо пишешь. И я не хочу, чтобы ты, талантливый русский писатель, здесь спился и сгинул от безнадёги. Мне не трудно тебе помочь. Хочешь, сделаю богатым человеком?

Я подумал. Богатым сделаться отказался.

– А квартиру? На родине в Канске. Давно отец зовет. Семью везти некуда…

Разговор неожиданный для меня и тяжелый. Впервые столкнулся с такой бескорыстной оценкой моего литературного ремесла.

Батя, прежде чем пригласить меня, подумал хорошо.

Так стал «работать» в артели «Мир».

В апреле Клеймёнов оплатил из председательского фонда квартиру в Канске, купленную в доме с долевым участием.

ПрошЁл год.

В конторе артели «Мир» бывал не часто, чтобы не мозолить глаза заместителям Клеймёнова. Тихо и незаметно обитал в ветхом бараке на улице Советской. Если требовался семье, звала дочь.

Наталья посмеивалась:

– Кадет, проклятый…

Дочерей и Наталью любил и тосковал постоянно.

Так складывалась жизнь.

За пару недель до Нового года зашел в контору к Клеймёнову. Батя был не один. Ругался он на Сан Саныча так, что тот дар речи потерял:

– В артели столько народу числится, а на свинарнике работать некому. Уткин сдохнет на Малтане без помощника. Триста свиней в говне тонут! Молочных поросят вам подавай к Новому году?!

Молодым специалистом я работал на Малтане геологом от Верхнеиндигирской геологоразведочной экспедиции. В те годы на речке Малый Тарын базировалась разведочная партия. После разведки золотоносной россыпи ГОК отдал месторождение старателям. В общежитии, в котором я когда-то обитал, теперь располагался свинарник на триста свиней. Я хорошо представлял озабоченность Бати. Сам вырос при свиньях и корове в частном секторе на окраине Канска. День не уберешь загон, в навозе тонет скотина. А свиней ещё поить и кормить комбикормом надо дважды в сутки. Обогревать от лютых морозов. На долгий барак две печки из бочек. Дрова пилить бензопилой на морозе. В общем, ад, а не работа. Понятно почему, что кто-то не выдержал и дернул с участка. От районного центра до участка Малтан сотня верст. Он за прииском «Нелькан». Летом дорога на Нелькан через горный перевал. Зимой перевал непроходим – переметается зимник по Индигирке.

Я принял решение.

Вечером за ужином при детях объявил:

– Новый год встречайте без меня. Надо артели помочь.


Утром я был в конторе артели в полевой зимней одежде, с рюкзачком за спиной.

– Николай Николаевич! Мы с женой посоветовались и решили: поеду на Малтан к Уткину.


Клеймёнов выслушал, думая о своём.

– Мне нравится твоё отношение к артели. Вижу, готов ехать, – подобрел лицом, улыбнулся.

– Прямо сейчас…

– Хорошо. Шофер на УАЗике отвезёт тебя на участок. Когда появится замена, вызволю…


Толя Уткин русский «вечный трудник». Всё умеет, всё может и на трудности не ропщет. Добросовестный, худощавый крепыш. Улыбка слегка застенчивая, грустные, всё понимающие глаза. К сорока годам изработался из– за своей безотказности. Без помощника на свинарнике он обходился неделю, но поросята у него не голодали. Хлысты лиственницы распилены на чурки и печи добротно греют свинарник. Сил доставало у мужика чистить только у маток с подсвинками, чтобы не простыли поросята. Взрослые же кабанчики бултыхались в загонах по брюхо в жидком месиве. Вот судьба! Когда-то в бараке жили романтики геологи, звучали гитара и смех. Теперь голодный рёв сотен поросячьих глоток. Для своих рабочих артель «Мир» поставила домики для жилья, высокие боксы для тракторов и столовую верстой ниже геологоразведки. Барак общежития в старом посёлке не стали разбирать, приспособили под свинарник.

В артели не принято появляться на участке в тайге без пол-литра. УАЗик привёз меня к домику рядом со свинарником уже при звездах. Толя пить отказался. Водку оставили к Новому году. Поели вареной свинины, попили крутого чая и за дело. У старателей не принято «оставлять дела на завтра, а женщин – на старость».

Уткин – крестьянского рода из Старого Оскола. У Клеймёнова в тех краях колхоз, – подсобное хозяйство артели. Свекла с полей колхоза перерабатывалась на сахар для артели; хлебное зерно с нив – на муку и комбикорм для свиней; мёд с колхозной пасеки; говядина в тушах мороженая. На Индигирку грузы доставляли артельские КАМАЗы.

Красная рыба кета вылавливалась старательской бригадой в магаданских нерестовых речках. Картошка сибирская в ящиках в тёплом складе; дикая оленина из-под ружья эвенов в ледяной штольне. Клеймёнов не экономил на старателях. Кормил людей. Давал зарабатывать.

В Старом Осколе артель «Мир» держала дорожную технику, перевалочные склады. В сельской местности старатели строили дороги. Со временем Батя отдаст базу в Старом Осколе своим соратникам. Сам переберётся с семьёй жить под Москву на Мытищенское водохранилище.

Для вывозки навоза из свинарника приспособлена полубочка корытом на салазках. Вдвоем запрягаешься в гужи и тянешь – рвешь жилы. Обратно с мороза тянешь на этих салазках воз смолистых чурок для печей. Сырая лиственница тяжелая, на лютом морозе колется топором, как стекло. Мешки с комбикормом в холодном складе. Триста килограммов на одну кормёжку.

Рядом со свинарником на тракторных санях гора льда, колотого на озере. Вокруг горячих печей жмутся железные бочки. В них закладываются куски льда. От холодной воды свиньи простывают. Печи топятся дровами и углём до малинового жара. Лёд тает. Тёплую воду вёдрами черпаешь и носишь в корыта свиньям.

И так дважды в сутки. Времени хватает только на сон. Первую ночь после приезда работали с Уткиным по-старательски. До рассвета вычистили от навозной жижи все загоны.

Выспались. Опять за работу. Разворошили из-под снега огромную гору древесных опилок. В артели летом пилятся брёвна на пилораме. До морозов опилки вывозят к свинарнику.

Проходы посыпали опилками. Накормили-напоили наших «робят». Кабан с видом лесного вепря с клыками оказался лютым и прытким, несмотря на громадную тушу. Окрестил его «Борисом Ельциным» и отходил совковой лопатой от души.


Толя смеётся:

– Скотина-то в чем виновата?

Хряк Борька перестал кидаться и кусаться, когда у него чистишь клетку и засыпаешь в корыто сухой комбикорм, льешь пару ведер тёплой воды. Зверем хрипит, но пятится от железной лопаты в лоб. Так бы Ельцина за его дела. В урочный час. Да не случилось для России «урочного часа». Растерялась, притихла Матушка наша…

К новогоднему столу Толя Уткин выбрал не совсем уже, но «молочного» ещё поросенка. В посёлке в столовой артели включили печи. Нагрели помещение. Поросенка изжарили в духовке. Приехал с Нелькана Герой Социалистического Труда Трунов, начальник участка на Малтане, работавший к тому времени в артели. «Героя» Трунов получил на госдобыче и славился местным стахановцем – доверенное лицо Бати.

И напились мы все, как свиньи. Утром опохмелились и 1 января по-старательски опять впряглись в работу. Трунов выдал со склада негашеной извести. Порядок в свинарнике навели такой, хоть в тапочках в проходах ходи. Белизна побелки на досках загонов забавляла нас самих.

– Батя бы видел, – вздохнул Уткин. – Но он никогда сюда не зайдёт.

– Зайдёт, – успокоил Уткина.

Мне тоже хотелось, чтобы Батя похвалил Толю. Клеймёнов носит в холода тёмно-синий комбинезон – «ползунки» лётного командирского состава; авиаторы приодели его и в лётную меховую командирскую куртку. На крепких литых икрах – шикарные блескучие мехом торбаза, сшитые из оленьего тёмного камуса; чёрная норковая ушанка, лихо подвинутая на затылок. Человек он внешностью опрятный – притягательный, речь всегда умная яркая, по делу.

В апреле Клеймёнов приехал на участок. Снега ещё глубокие, не тронутые теплом. Ежедневно над долиной Малтана искрится низким коромыслом яркая цветная радуга – близкая, хоть руками трогай. От солнца и белизны снегов слепнешь.

Малтан без людей пребывает в сонной дремоте, серыми домиками и бараками едва заметен среди глубоких снегов. В боксах пора начинать ремонт бульдозеров; чистить ледник – старую штольню в горе за рекой. Работы предстоит много, начали подъезжать с материка старатели. Клеймёнов приехал с оценкой дел.

Приехал Батя не один. Подмену – двух рабочих-молдаван привёз. Мне стало жаль наши с Уткиным труды. Молдаване по Северу слывут вороватыми. С комбикормом весной везде проблема. Рядом прииск Нелькан. Набьют теперь дорожку на Малтан приисковые хозяева, кто свиней держат. Да и поросята хорошо подросли. Свинарник не «актирован», подсвинков – кто их считал? Точно пустят под нож…

Так впоследствии и обнаружилось.

В свинарник заглянуть у Клеймёнова не было намерения – не его уровень.

– Ладно, уважу, раз утверждаешь, что торбаза не измажу.

После осмотра свинарника Батя подозвал стоявшего в сторонке от машины довольного Толю Уткина:

– Собирайся с нами в Усть-Неру. Поедешь в отпуск. Отдохнешь. К началу промывки вернёшься.

Семья моя на материк перебралась окончательно. Квартиру в Усть-Нере Наталья продала. Артельский КАМАЗ заботами Бати увёз контейнер с вещами в Магадан. Из бухты Нагаева на сухогрузе контейнер плыл до Находки, до железной дороги; за счёт артели железнодорожный контейнер с вещами благополучно доставился в Канск. Я остался зимовать на Индигирке.

О Бате я часто думаю. Почему именно он позвал и помог? Предки тобольских казаков, пришедшие в Сибирь с Волги с батькой Ермаком, рождённые у костра, радели о Святой Руси. Державу Российскую до Тихого океана поставили. Отечество, по утверждению Льва Толстого, создали казаки. «Казачьему роду – нет переводу». Прав Достоевский: «Широк русский человек…». Но «сужать» его всё-таки грех. Это уже будет не русский человек. А какая Россия без русской души? Без таких людей, как Николай Николаевич Клеймёнов!

Предупреждал Сын Божий: «Придут и Именем Моим назовутся. По делам их судите. Не верьте слугам дьявола…».

Наши души наследуют внуки. И это всегда так. Человек рождается и начинает жить. Богом ему изначально назначена мудрая душа – всё предопределено свыше. Но так уж устроил Господь мир, что тварь живая обязана растить своё потомство. Человек, в отличие от твари, растит духовное древо своего рода. И «учительство» новорождённой душе исполняется назначенной Богом мудростью.

«Мудрость была всегда; прежде пределов вод земных; прежде Земли и неба».

«Была художницей у Бога».

Почему часто дети так не похожи на родителей и внешностью, и характером?! А ликом в дедов или прадедов?

– Батяня! Ну-ка изобрази в лицах, как нас сегодня оттягивал Вася Руденко? – подначивают малолетнего Лёху старатели. Батяня – вылитый Клеймёнов.

– Я сегодня почему-то очень добрый, – понимает игру слов Батяня. – Поэтому пользуйтесь, рабы, моей добротой.

Батяня натурально изображает в лицах зама председателя артели Васю Руденко. Также пыхтит, пыжится, говорит, отдуваясь, надув румяные щёчки.

Старатели падают от смеха. Гогот стоит такой, что слышен за стенами ангара.

Батяня одет форменно, как и его дед. Сшитые на заказ лётные «ползунки» и меховая лётная курточка. Из оленьего камуса торбаза; шапчонка норковая на затылке открывает чубчик и светлое курносенькое личико. Глаза золотыми крапинками светятся смешинкой. Приклей бороду и вылитый Батя! Мальчишка развит не по годам. Кажется, весь дедовский опыт – опыт Батин в нём уже обретён.

– Ну, ты даешь, Лёха-Малёха! Батяня, изобрази деда…

Батяня снисходительно бросает опытный взгляд на земляной пол. Хмыкает:

– Что, целкость потеряли? В бочку попасть уже не можете? Окурки везде разбросаны.


Опять хохот. Клеймёнов терпеть не может грязь в боксах. Сам не гоняет – бесятся его заместители. Иной старатель из лени подняться не хочет до полубочки; швыряет окурок издалека и промажет мимо «урны». На разводе закрепляется уборщик бокса. Следят за чистотой старатели по очереди. Маленький Батяня папиросный дым не переносит, даже его дед Батя при нём в кабине своего «уазика» не курит.

– Надымили! Так бы работали! – продолжает «спектакль» Батяня. – Перекрою кислород.

Опять хохот.

– Как скажешь, Батяня, – соглашаются мужики. Поднимаются и идут к тракторам.

– Батяня, раз уж ты такой справедливый, прикажи выдать «норму» к празднику.

Лёха-Малёха соображает: «норма» в артели – спиртное.

– Хорошо! Дам команду Васе Руденко. – Хмурит брови, как дед. Это уже и не игра слов, понимает Батяня. Мужики передают свою нужду председателю артели. Клеймёнов рычит на своих подчинённых:

– Старателя я люблю! Обязаны и вы его любить, а не гнобить. Он нас кормит, а не мы его…

Артель «Мир» шефствует над «семейным детдомом». Детский дом в посёлке Усть-Нера размещается в высотной кирпичной коробке. Дети в нём собраны со всей Якутии. Большинство русские ребятишки. Живут «семьями». Одну «семью» опекает Клеймёнов, ни в чём детям отказа нет. Артель «Мир» на Индигирке – наипервейшая. Богаче её только артель «Богатырь». Батя заботливо, без показухи относится к своим людям. Не гоняет рабочих «завтраками» за расчётом после закрытия сезона, чем шибко грешат в других артелях.

Но внук Бати приходит в тракторный бокс всё-таки не для забавы с мужиками: голуби под крышей ангара зимуют в тепле. И это дивно на Полюсе холода. И диво это только в артели «Мир». Кто- то минувшим летом привёз пару сизарей с «материка». Хозяин птиц «отстарался» и покинул Индигирку. Пара голубей чертила небо над посёлком до самых заморозков. Когда и как проникли голуби в тёплый ангар, один Бог знает. Знак для артели добрый: вольная птица нашла спасение от лютых холодов под крылом вождя суровой старательской орды.

Внук Бати чем-то походил на этих беззащитных, но в то же время сильных и вольных птиц.

Механик базы Иван Шершень соорудил кормушку у дальней от ворот стены. Подвесил на веревках крышку от фанерного ящика к швеллеру, под кормушкой перевернул на попа железную бочку. Лёха с этой бочки доставал ручонкой до кормушки, сыпал голубкам жменьками просо.

В боксе зимовали и артельские бесхозные псы, такие же чумазые от земляной пыли, как и комбинезоны слесарей. Маленький Батяня тащил в сумке косточки из столовой, распределял их псам, чтобы не ссорились собаки. Однажды Вася Руденко приказал отстрелять собак. Батяня вступился. Теперь псы живут в тепле, сытые отходами столовой.

Старатели собак не гонят – это хоть какое-то напоминание о далеком доме, во дворе которого обязательно живет свой голосистый сторож.

– Пойдём, – кивнул Батяня механику. – Покормим голубей.

Лёха-Малёха подражает деду автоматически. Даже этот кивок головой знаком старателям, таит в себе нечто такое, от чего иногда мужики бледнеют, когда этот кивок сделан Клеймёновым.

Эскорт из трех рыжих собак двинулся за ними. У Ивана припасено ведро с пшеном за бочкой.

– Помочь? Вот так!

Иван подхватывает парнишку и ставит на днище бочки. Батяня оглядывается вниз, ждёт.

– Ах, растяпа! – Иван бежит в курилку за стулом.

Теперь Батяне ладно. Со стула он достаёт кормушку подбородком. Тянет жменьку пшена к переступающему кособоко голубку. Коготки птицы скребутся по фанерному днищу, но голубь не пугается мальчишку, не взлетает с насиженной кормушки. Он прихрамывает: кто-то швырялся камнями. На кабинах и капотах тракторов голубиный помёт – за это гоняли по глупости, от злости: попробуй не отмыть голубиный помёт! Вася Руденко шкуру спустит.

– Бедненький! – жалеет Батяня зашибленного голубка. – Не бойся, мой холоший. Подай ессо горсточку, – просит Ивана.

Обычно Батяня не сюсюкает.

Иван без дела пшеном не сорит, подает малыми горстями.

– Ну, со так мало? – нетерпелив Батяня. – Ес– со! – Иван протягивает горсть «ессо». – Гуля-гуля. Дугачина, я зэ тебя не обидю.

Поскрёбывание голубиных коготков о фанеру прекращается.

– А ты боявся, – кормит Лёха голубка просом с ладошки.

Не пугается Батяню и белогрудая голубка. Планирует на крыльях со швеллера на фанерную кормушку. В боксе зимуют и воробьи. Пересыпаются стайкой вокруг кормушки, но не садятся. У ног Ивана повизгивают рыжие чумазые собаки, будто радуясь за своего повелителя Батяню. Идиллия! Мужики перестали стучать железом, наблюдают от тракторов. А Батяня заливается счастливым смехом – у дальних ворот слышно.

Загремело железо. Значит, Клеймёнов в бокс зашел с мороза.

– Слезай, дед идёт, – хочет Иван снять со стула Батяню.

– Слышу! – недоволен Батяня. – Я ему голубка дам подержать.

Клеймёнов идёт по боксу вразвалочку.

– Не проголодался? – снимает внука со стула и ставит перед собой. Косится на жёлтое просо вокруг бочки. – А то в столовой кисель тебя ждёт.

Кисель из брусники Лёха-Малёха обожает. Ест его ложками из глубокой фарфоровой тарелки, как суп. Клеймёнов тоже вынужден «любить» кисель.

В столовой на раздаче очередь. Обед только начался. Столик председателя артели в глубине зала у высокого светлого окна. Поверх стекла натянута пленка, оттого свет в окне матовый. Зима на дворе. Плёнка сохраняет тепло.

В очереди оживление, хохот от анекдотов. Теснятся, дают свободное место у раздачи.

Батя не любит, чтобы ему прислуживали у стола. Сам по-хозяйски оценит порядок у плиты, выберет блюдо. Питание в артели за счёт председательского фонда. Выбор блюд хороший. Оттого часто из посёлка у Бати гости к обеду. Сегодня никого нет.

– Только кисель! – важно требует Лёха-Малёха. Ему и не знаемо, что кисель варят только для него. Старатели пьют чай.

Забирает тарелку с холодным киселем и на вытянутых ручонках несёт к столу.

Клеймёнов отказывается от борща, берет жареную оленину, картофельное пюре.

– Жаль, – сокрушается повариха. – В поселковой столовой такой борщ на вес золота.

– Старатели заработали, – гудит Батя. – Наташа! Ты ведь знаешь, не люблю повторять! Опять?

На краю разделочного стола Клеймёнов заметил пожеванный сигаретный окурок в губной помаде. За привычку курить возле плиты повариху Наташу кличут за глаза «Окурком». В артели у всех есть «погоняло». Вторую повариху за телесные формы коробочки нежно кличут «Дюймовочкой». У Дюймовочки не переводится летом на участке бражка. Когда Батя на полигоне или в Нелькане, старатели водят хоровод вокруг Дюймовочки.

В старательских артелях круглый год «сухой закон». Но на День металлурга в июле исключение делается: кто не в рабочей смене, отмечают праздник в столовой за раздольным общим столом. Профессиональный праздник. И Батя во главе стола. В завершение праздника в посёлке старателей одни свиньи остаются трезвыми, по едкому наблюдению поварихи «Окурка» – Наташи.

Летом поросята роются вольно в загоне рядом со свинарником. Стадом бродят по старательскому посёлку; часто гоняются с рёвом за собаками, отгоняя псов от полубаков с отходами кухни. Постоянное лежбище у свиней в лужах на задворках столовой.

Старательский посёлок Малтан летом наполнен людьми, оживлён в белые ночи. Но шума нет. Работают сменами по двенадцать часов. Соблюдается тишина для отдыха.

Долгая теплица для овощей каждый год накрывается плёнкой в отдалении от домиков и бараков. Изнутри подсвечивается лампами дневного света. Издали эта теплица видится нарядным белым пароходом на рейде. Там музыка не запрещена. Радует душу.

Батя сам никогда не лишит старателя трудодня за провинность. Дисциплина держится наказанием трудовым рублём. В завершение промывочного сезона трудодни – расчёт старателя. За халатность к технике, за отлынивание от работы рабочий может быть наказан «трудаком», то есть вычетом одной отработанной смены. Поэтому разбрасываться «трудаками» – себе дороже. Артельский закон суровый, но справедливый. Горные мастера, механики и энергетики отвечают за свои участки работ. Клеймёнов стружку снимает за недосмотры жёстко. За окурки на плите Наташе-поварихе не раз выговаривалось Батей. Внук Лёха-Малёха вступался.

– Не обижай её, дед. С женщинами разве можно воевать?

– Нельзя, – соглашался Батя. И поварих Наталью с Дюймовочкой замы не гнобили.

У «Мира» несколько полигонов. Малтан самый обжитый и благоустроенный посёлок. Другие участки не менее благоустроенны и веселы для работы и жизни. Но Батя любит Малтан. Для него здесь содержится в чистоте и порядке «командирский» вагончик. В летнюю пору, рядом с горной речкой, белыми ночами красота. На Севере всё живет захватывающе мощно, ярко и скоротечно. Поэтому и лиственница – вечером голая – утром уже вся нежной зеленью укутывается в добрый час. Другому кустарнику и суток хватает, чтобы ягодку в соцветии зачать. Мох ягель персидскими дорогими коврами устилает предгорные плато и склоны сопок. И везде, куда ни глянь, хозяевами августа сиреневый узким и долгим листом Иван-чай и багряная копеечным листом колымская стелющаяся березка. Ах! Колымское лето! Сколько мощи и воли в тебе! Сколько жизни и тишины в неоглядных горных увалах и долинах – хрустальные водой ручьями и речками…

Дело своё Клеймёнов любит. Людям своим доверяет. Летняя усталость заботами давит. Иногда в дороге попросит шофера Бориса свернуть к высокому берегу Индигирки. Сядет на раскладной рыбацкий стульчик, расслабится и может отдыхать час, любуясь полноводной и быстрой Индигиркой. Тоскует Батя о прожитой жизни, о скоротечности времени. Будто заснул, а проснулся – уже и старик. Разве поделишься такими мыслями с кем? В этой скоротечности все живут неотвратимо. И в могилу ничего не унесёшь. И не жалко нажитого оставлять. Утрата этого прекрасного мира душу томит. Пожить бы ещё, поработать. Всему свой час, время всякому делу.

Под Москвой в Ерёмино Батю ждет кобель Бат, старый рокфеллер. За пятнадцать лет рядом с хозяином пёс вроде как принял и облик своего хозяина. Говорить только не научился. Но глазами Батя и Бат понимают друг друга. Внук не всегда с Клеймёновым. Вдвоём с женой тоже редко остаются. Гости с Севера едут чередой всю зиму. Под весну, когда затишье, Батя частенько начинает заглядывать в бар с винами. Мера выбрана. Постоит, посмотрит на ряды различных по виду бутылок, закроет бар. Вздохнет, потреплет пса Бата по загривку:

– Пошли, брат Бат, гулять…

Старатель на золотодобыче – это особая жизнь, особая судьба. Один год Клеймёнов «старался» даже в Колумбии. Рассказывал: русскому мужику «ни ксендз, ни чёрт не страшен», цитируя Гоголя. За мелкобродной речкой, которую отрабатывали русские старатели в Колумбии, ютилась деревушка. Местные жители, опасаясь крокодилов в реке, зазывали старателей за местной чачей на свой берег. Обменивали они эту чачу на солярку.

Нашим мужикам реку переплавиться, кишащую крокодилами, раз плюнуть. Кусок мяса на долгую палку насадят для отвода тварей, на резиновой лодке переплавляются. Напьются там «чачи». Обратно сомосплавом. Морду однажды крокодилу по-пьянке кулачищами расколотили. Бригадой изловили зубастую тварь, пасть ей разодрали и надавали по сопатке. После этого крокодилы стали разбегаться от русских старателей, когда они купаются.

Клеймёнов не в пример другим образован, знает на память много стихов. И не абы какие – скабрезные. Однажды в застолье удивил стихами Николая Рубцова:

В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды…
Редкими стихами Павла Васильева шутя порадовал:
Баба, что дом, щелястая всюду.
Ночью она глазастей совы.
Только поддайся бабьему блуду.
Была голова – и нет головы…

Атаманская казачья кровь в Клеймёнове во всех его поступках сказывается. Атаман на тюрском наречии – отец мужчин.

Батя – он же отец родной – для орды русских старателей.

На бытовом уровне в символах редко кто разбирается. Всё приходит по наитию. Какого рожна человек заслуживает, той мерою ему и меряется. Я всегда сравниваю Клеймёнова с Аттилой, вождём гуннов.

Лёха-Малёха повозил ложкой в киселе. Надулся на деда:

– Много мне, хошь бы помог.

Клеймёнов отставил свою тарелку с картошкой и мясом. Чисто протёр ложку салфеткой от картофельного пюре. Тарелку с киселём подтянул на серёдку между собой и внуком.

Ах, как хорошо душе в такие минуты! Я всем сердцем люблю Клеймёнова и его внука Лёху-Малёху – Батяню; родные мне по вере и крови русские люди. Люблю их за намерения, за дерзновение в делах. Люблю за милосердие ко всему окружающему живому миру. Люблю их за разделённую со мной судьбу.

Канск — Красноярск.










Наверх

На главную