По утверждению С.М. Миронова, «объединительный процесс уже закончен». «Возможно, мы добавим в название нашей партии слово «социалистическая». Российская социалистическая партия «Справедливая РОССИЯ», — заключил Председатель Совета Федерации.
Как отметил руководитель фракции «Справедливой РОССИИ» в Государственной Думе, секретарь Политбюро Президиума Центрального совета «СР» Николай Левичев, смена названия продиктована логикой политического развития партии, которая в июне прошлого года подала заявку на вступление в Социнтерн. Эта организация объединяет более 160 социалистических и социал-демократических партий более чем из 130 стран мира.
«Мы идём от пиаровских вывесок к серьезному идеологическому развитию партии», — пояснил Н. Левичев.
По его словам, смена названия продиктована еще и тем, что примерно через месяц завершится процесс ликвидации Социалистической единой партии России, которая в прошлом году влилась в «Справедливую РОССИЮ», и, как только это произойдет, могут появиться желающие использовать «освободившееся» название. В качестве примера он напомнил, что экс-президент СССР М. Горбачёв в конце прошлого года уже делал заявления о намерении создать новую социал-демократическую партию.
СЪЕЗД «СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ» СОСТОИТСЯ ПОСЛЕ ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРОВ.
Дмитрий РОГОЗИН. В вашем вопросе практически и заложен ответ. Я действительно принимаю всё, что происходит со мной, как неизбежность. Всё хорошее и всё плохое, восхождения и падения — это всё моё. Ни от чего отрекаться не собираюсь. Прекрасно понимаю, что нет такого исторического магнитофона, бобинного, чтобы можно было переписать плёнку, голос, действие, это невозможно.
Я даже не знаю, как сделать так, чтобы других научить подобные ошибки не совершать. Сыну пытаюсь донести. Но, думаю, неизбежно, что, к сожалению, некоторые ошибки надо перечувствовать, пережить самостоятельно. Наверное, есть в каждом из нас элемент идеализма, романтизма, который очень часто сталкивается с непреодолимыми препятствиями человеческой природы. Когда тебе кажется, что никто, кроме тебя, этого сделать не сможет, и ты пытаешься эту проблему решить. А люди смотрят не на результат, не на содержание твоего поступка, а на сам факт того, что ты высунулся.
Чаще всего я сталкивался не с ненавистью к моим принципам, к идеологии, которую пытался реализовывать. Бешеное сопротивление возникало в силу чистого соперничества. Но, с другой стороны, я сейчас, может быть, один из тех редких российских политиков, которые не только сохранили внутреннюю энергию, пылкую страсть к политике как к возможности изменения мира в соответствии со своими принципами, я ещё и вырастил своего рода крокодиловую кожу, и вряд ли теперь найдутся какие-то неприятности, которые меня смогут ввести в транс, заставить опустить руки. Я намного стал сильнее, чем, скажем, два года назад.
Поэтому я очень оптимистично настроен, несмотря на все неизбежные грядущие сложности новой работы. Я по-новому возвращаюсь в политику, причем в мировую, где цена ошибки и ответственность несоизмеримо выше.
То же самое касается и сторонников. У Сент-Экзюпери сказано: «Мы в ответе за тех, кого приручили». С натяжкой, конечно, эта фраза звучит, но избиратель, сторонник, единомышленник — это человек, которого ты приручил своими взглядами, заставил поверить в тебя. Ты сказал ему: я свой, я той же крови, что и ты; и я буду делать то, о чём ты мечтаешь, но не можешь сделать, потому что ты инженер, учитель, у тебя другой род занятий. А я политик, поэтому я должен сделать осязаемыми твои чаяния.
Как же я могу предать этих людей?
А.П. Каждый художник, писатель, в частности, стремится вырваться из контекста, создать свой неповторимый стиль, свою эстетику. Я пришёл к выводу, что стиль большого художника является результатом его поражений, его катастроф. Он штурмует очередную высоту, ставит себе, как правило, недостижимую задачу и терпит неудачу. И упав, анализируя случившееся, вдруг осознаёт, что придумал нечто такое за время этого неудачного штурма, что делает его абсолютно неповторимым художником. Думаю, что ваша судьба в той степени, в какой я её знаю, видел, наблюдал, тоже связана с целой анфиладой поражений, неудач. Кампания девяносто пятого года с Лебедем, столь больно ударившая по вашему самолюбию. Или последняя история с партией «Родина», которая, как ракета, феерически взлетела, вспыхнула, обнадёжила, осветила огромные тёмные ландшафты, вобрала в себя огромное количество энергии, выстроились целые процедуры, связанные с партией, и потом её как будто срезали чёрной косой, и вы рухнули в политическое небытие. Скажите, что для вас было это почти годичное молчание, после того как «Родину» застрелили и отчасти застрелили и вас. Как вы переживали это время, о чём эта «чёрная дыра» свидетельствует и как вы из неё сейчас вылетаете в свет?
Д.Р. Просто представить ситуацию, что есть некая чёрная сила, которая стреляет или сбрасывает тебя, было бы полным признанием собственной слабости и внутреннего поражения. Я думаю, что во всех своих поражениях виноват я сам. Как, собственно говоря, и в победах — от авторства не отказываюсь! Кстати, не факт, что политическое отступление «Родины» стоит называть поражением. Не думаю, что шанс окончательно упущен или «мгла подмяла свет». «Родина» была зарей, первыми лучами грядущей победы патриотических сил. И, может быть, через это нужно было пройти. Чтобы потом, когда будет уже не заря, а мощный сноп огня, мы знали бы цену политических ошибок. В малом, на подъёме, ещё можно соскользнуть, но в большом — уже нет.
В чём промахи Конгресса русских общин образца девяносто пятого года? В том, что я передоверил инициативу людям, у которых политического опыта было больше, но воли — меньше. Мне тогда был тридцать один год, и я просто уступил лидерство в КРО своим старшим товарищам, уступил ради общей победы! А в результате — проиграл.
После поражения на выборах у всех нашлись какие-то неотложные дела, и Конгресс русских общин остался на мне. С клеймом лузера, с огромными долгами, с деморализованным активом, нам ведь предрекали успех. Получалось, что ошибки были вроде как чужие, а последствия пришлось расхлёбывать мне.
А потом были первые победы. Сначала небольшие, потом крупнее и крупнее. Я три раза подряд, полагаясь только на свои собственные силы, выигрывал в Воронежской области выборы в Государственную думу. Последний результат был почти 80%, один из самых высоких результатов в русских регионах, с сильным оппонентом от КПРФ и со сложным ко мне отношением со стороны администрации региона.
Тут у меня началась эйфория от успеха, появились самонадеянность, ощущение, что я всё схватил, что надо не тянуться куда-то, а можно уже тянуть к себе. Локтями расширять круг своих возможностей, своей политической независимости. Но в политике нельзя ни расслабляться, ни терять голову и входить в раж. Надо всякий раз понимать, что то, что сейчас есть, окружает тебя, пусть даже дивизии сторонников, — всё это очень хрупко и может быть моментально разбито, разгромлено, разогнано при встрече с серьёзным противником.
Прошлый пик моего политического успеха — 2002—2003 годы, международные дела, Калининград, ПАСЕ, полемика с лордом Джаддом по Чечне — был связан с эпохой Путина, с его первым президентским сроком. И вместо того, чтобы сохранить с главой государства добрые человеческие и партнерские отношения и, опираясь на них, закрепить авторитет партии «Родина» среди избирателей, я позволил себе втянуть нас в жесткую, неравную и бесперспективную схватку с партией власти, в общем-то по второстепенным вопросам. В итоге я остался без союзника и проиграл.
Тем не менее всё, что инициировала «Родина», сегодня реализуется властью. Начиная, кстати, с глазьевской идеи природной ренты, благодаря которой у нас сейчас есть и мощный Стабилизационный фонд, и фонд будущих поколений, и национальные проекты. Государство, собирая ренту, может выделять значительные средства на социальные программы. И это всё заслуга Сергея Глазьева и «Родины» в целом. То же самое касается некоторых моих законодательных разработок, в том числе и внешнеполитических.
Идеи «Родины» оказались политически перспективны. Семя дало всходы. Сначала наши инициативы встречались в штыки, потом варились в кремлёвском бульоне и затем вдруг становились важными элементами государственной политики. Строго говоря, Путин никогда не говорил «нет» тем инициативам, которые выдвигала «Родина». Но мне казалось, что он нас не слышит и не понимает. А он слышал. Казалось, будто ты стучишь в стену, и стена непробиваема, и потому надо искать более радикальные, жёсткие формы представления своих идей. И я не понимал, что уже фактически ору в ухо человеку, который и без меня всё хорошо слышит и понимает.
Ошибка многих российских политиков состоит в том, что они не умеют представить свои собственные мысли, спешат, не учитывают инертность государственной машины. Надо сделать так, чтобы ты стал авторитетным человеком, чтобы тебя слышали, слушали и чтобы твои идеи принимали вместе с твоим же участием в реализации этих проектов. По крайней мере это важно на начальном этапе интеграции патриотического движения во власть. А у нас всё получилось наоборот. И в результате проект «Родина» был скомкан, потом разрушен и скомпрометирован. Но польза от него, безусловно, была колоссальная. И рано или поздно «Родина» будет вновь востребована. Я в это верю.
Последние изменения в моей судьбе, столь неожиданные для многих соперников, которые уже землю побросали на свежевырытую мою могилу, говорят, что сам Путин, наверное, в кадровой политике продолжает ценить практичность и профессионализм. По крайней мере я не вижу иных причин, почему президент протянул мне руку.
А.П. Нынешняя исполнительная власть многим представляется как жестокий, мёртвый, крайне рациональный, бессердечный механизм, который, уж если ты попал в немилость, тебя измелет и вышвырнет. А в этом мире, особенно в части, что неведома большинству из наших сограждан, есть чувства, есть симпатии, есть странные, тайные капризы, какое-то неожиданное благоволение. Та же история произошла с Сергеем Глазьевым, который был отвергнут, вышвырнут на обочину политики, но сейчас тоже оказался востребован. Видимо, одарённые русские люди, которые подтвердили свой потенциал, свою пассионарность, свою идеологичность, они властью абсорбируются как нечто очень важное для неё.
Д.Р. Проблема состоит в нашем собственном максимализме. И это касается очень многих моих сторонников, соратников. Мы зачастую считаем, что к власти можно прийти только таким сказочным, идеалистическим, супердемократическим путём. Проходят выборы, совершенно чистые (которых, кстати, во всём мире не бывает), у нас полная свобода действия, море телеэфира, народ толпами рвётся на избирательные участки, все кидают бюллетени с нашими фамилиями, и потом дикторы радостно объявляют о нашей победе. Смешно и грустно одновременно, потому что многие из нас так думают. А всё намного сложнее. Всё кому-то может показаться циничнее, а для кого-то — прагматичнее. Надо посмотреть на нынешнюю политическую элиту со всеми её плюсами и минусами. Вы увидите пропасть, которая лежит между той её частью, что определяет настоящую политику, и тем планктоном, который всплыл в руководстве страны в начале 90-х. Разница существенная. Людям, которые находятся сегодня во власти, можно предъявить огромное количество претензий. Не хватает носителей новых идей, их реализаторов, настоящих пахарей на госслужбе. Я сейчас достаточно близко столкнулся с работой Министерства иностранных дел. Я обходил всех заместителей министра, знакомился с их участками работы. Блестящие профессионалы, умницы, стопроцентные патриоты, глаза горят, переживают. Но всякий раз начинают ссылаться на тотальное отсутствие среднего дипсостава. Как будто его выкосила чума, девятьсот человек ушло только в первые годы козыревского правления. Это катастрофа. Есть мидовская верхушка, кадровая «чичеринская» школа дипломатов — владеют несколькими языками, блестящие страноведческие познания, вышколенные, умеющие сдерживать свои эмоции, при этом не лишенные их, переживающие за дело. И есть очень талантливая молодёжь, кстати, в основном девчонки, только что закончившие вузы. Тоже горящие глаза, желание защищать свою страну на государственной службе. Но 30—40-летних нет! Как будто ушли на войну и не вернулись. И я подозреваю, что такое везде творится. Когда наши силовики, оставшиеся на госслужбе, вдруг столкнулись с чудовищной ситуацией, что им пришлось воевать на бандитских войнах со своими же бывшими сослуживцами, которые интегрировались в организованную преступность. Когда часть лучших профессионалов КГБ СССР ушла работать «туда», на ту сторону.
А мы смотрим и говорим: «Президент сказал, но это только слова, потому что ничего не делается». Он специально так делает? Хочет, чтобы его в этом упрекали и ничего не делалось к лучшему, потому что он дал команду ничего не делать из того, что он говорит? Да нет, конечно. Отсутствует механизм реализации решений, которые принимаются на самом верху. Существует пропасть, вакуум между Кремлём и нашей «землёй обетованной», где все граждане находятся. Это упрёк власти?
Безусловно. Но это не её вина — это её беда. Точнее, это наша общая беда. Поэтому что надо сейчас сделать людям, в которых жизнь живёт, людям, у которых руки, что называется, к делу привыкли? Стоять на обочине дороги и поплёвывать в спину власти, приговаривая: «это антирусская власть», «все жулики, сволочи»? Можно, конечно. А можно попробовать по-другому. Шагнуть туда. Поверить в себя, в то, что можно что-то изменить, взять инициативу на себя. А вдруг на самом деле именно этого и не хватает нашей власти. Нас там не хватает.
А.П. Что такое ваша новая должность? Какой круг проблем обрушится на вас, как только вы перенесётесь из Москвы в Брюссель?
Д.Р. Люди, которые оценивают мою новую работу, разбились на два лагеря. Один лагерь говорит: ну всё, сейчас он им там войну объявит и будет диктовать всю тематику отношений России с этим «цепным псом» Западной Европы.
Другие: ничего он там не сделает, он — винтик в огромном механизме, от него ничего зависеть не будет. Будет выполнять указания и ещё что-то изображать, трепыхаться, дабы о нём не забыли.
Но ошибаются и те, и другие. Русский шатер у стен НАТО возник благодаря подписанию так называемого Основополагающего акта о взаимодействии России и Североатлантического альянса. Десять лет назад — это была другая страна, годы тяжелейших наших испытаний, когда Ельцин удержал зубами власть, когда Россия была деморализована, когда Чечня диктовала Кремлю свою волю, когда уже накатывалась вторая чеченская война, когда НАТО расширялось огромными скачками и плевало на наши всякие риторические барабанные удары. И в этот момент тем не менее был подготовлен акт о взаимоотношениях с НАТО. Этот документ стабилизировал все метания российских элит того времени — то вступаем в НАТО, то обещаем показать кузькину мать.
Несмотря на все кризисы тяжелейшие, дискуссии, которые шли между нами и натовцами после бомбардировок Югославии, всё-таки возникло ощущение того, что так, как раньше, жить нельзя. Новое российское политическое руководство, пришедшее к власти в 1999—2000 годах, вообще исходило из предположения о возможном преобразовании, трансформации НАТО в некий союз государств северного полушария Земли, способный дать отпор новым угрозам. Не военным, а угрозам террористического плана или, как сейчас принято говорить, «угрозам ХХI века». В этой связи наша внешнеполитическая деятельность была резко интенсифицирована. Её результатом стало появление в Брюсселе постоянной миссии, постоянного представительства Российской Федерации, которое состоит из двух частей: есть военная миссия и главный военный представитель, сейчас это вице-адмирал Кузнецов, и заодно с ней действует политическая миссия, которая состоит из дипломатов и представителей различных ведомств, отвечающих за безопасность России и ее граждан. Главный военный представитель России является заместителем постоянного представителя России. На мой взгляд, это правильное сочетание — военный подкрепляет политическую миссию.
Сначала эта миссия появилась на базе российского посольства, потом она стала отдельным звеном. Роль её чрезвычайно важна. В отличие, скажем даже, от нашего участия в делах Евросоюза. Там мы работаем в двустороннем формате — есть Российская Федерация и есть Евросоюз, и саммит Россия—Европейский Союз проходит в таком ключе: сидят российский президент и наша делегация, а напротив председательствующий в Евросоюзе, например, премьер-министр одной из стран, и руководство Европейской комиссии.
Здесь же мы участвуем в диалоге двадцати семи стран, каждая из которых представлена в национальном качестве. И вопросы, которые рассматриваются на Совете Россия—НАТО, а он собирается раз в месяц на уровне постоянных представителей и два раза в год на уровне министров иностранных дел и на уровне министров обороны, обсуждаются консенсусно, то есть по взаимному согласию. Это очень глубокая интеграция России в широкий круг проблем безопасности в мире. Это очень интересно. Замена генерала армии Константина Васильевича Тоцкого, который там пять лет отработал, на политического представителя говорит, наверное, о том, что мы сейчас будем больше уделять внимания политическим, мировоззренческим аспектам взаимоотношений с НАТО, чем вопросам сугубо военного сотрудничества.
И второй момент — возможность использования этой точки в Брюсселе для развития публичной дипломатии. Это возможность воздействовать на общественное мнение стран-участниц НАТО. Идти на дискуссии, ввязываться в публичные дебаты или же, наоборот, вести умиротворяющие беседы. Работать с парламентами, политическими партиями. Это гораздо важнее, чем просто сидеть в аудитории дипломатов и вести сугубо профессиональный разговор.
Общественный деятель не будет стесняться говорить какие-то вещи откровенно, говорить простым языком, без всяких чисто дипломатических языковых фигур вроде — «нюансирование модальности формата диалога». И это может оказаться очень нужным и очень полезным сегодня.
А.П. Мне кажется, что НАТО — это постоянно меняющийся, живой, сложный, пульсирующий организм, который каждый год обретает всё новое и новое лицо. Объект, с которым вам придётся работать, не неподвижен, находится в постоянной динамике и, чтобы познать этот объект в полной мере, требуется особая культура не в смысле знания языков или дипломатической классики, но той таинственной, загадочной культуры, которой в полной мере владеют сегодняшний Запад, само НАТО. В арсенале НАТО, конечно, есть и бомбардировки, и высадки десанта, и взломы границ — такие традиционные грубые формы, но за их пределами существует практика тончайших воздействий, почти магических технологий, с помощью которых получаются средства, быть может, более эффективные, чем воздушные армии и танковые колонны. Эта культура во многом и поразила нашу красную державу и сейчас действует внутри нашего российского сообщества, обволакивая целые зоны нашей военной, гуманитарной, политической и религиозной элиты.
Д.Р. Я думаю, что мы вообще не понимаем, что там внутри происходит. Мы по-прежнему воспринимаем Запад как некое единое целое. Европа, США и НАТО — это клубок противоречий. Мы же почему-то воспринимаем это как единое целое и комплексуем. Однако то же самое НАТО многими европейцами воспринимается как единственный способ сдерживания воинственных амбиций Вашингтона.
Европа внутри себя переживает комплексы,ещё довоенные — непростые отношения между французами и немцами, французами и англичанами. А недавнее возвышение поляков с помощью внешней заокеанской силы вызывает неприкрытое раздражение у очень многих сил старой Европы.
Русская держава всегда работала с Европой. Европейские дворы с опаской смотрели на огромного русского медведя, но прекрасно понимали, что выдавить его из Европы невозможно. Потому что он уже в Европе, и всегда был в Европе. И когда русская армия входила Париж, то парижанки просили наших гусар посадить их на седло для того, чтобы лучше разглядеть Государя Императора Александра I. Это был подлинный, восторженный интерес к русской России, к России имперской.
Что же сейчас мы ведём себя как маргиналы, отшельники?! Мы там должны быть. Если американцы, которые намного дальше географически и, пожалуй, ментально от Европы находятся, сегодня внутри Европы строят какие-то «позиционные районы», противоракетную оборону, собираются сбивать ракеты несуществующих стран или несуществующие ракеты существующих стран, сбивать над европейским небом, чтобы обломки падали на головы европейцев, то нам сам Бог велел активнее участвовать в европейской политике своими ресурсами, своими технологиями.
Проблема здесь не в отношениях России и НАТО, проблема лежит в мировоззренческой плоскости. Мы не должны концентрироваться на себе, уходить в себя. Да, Россия должна сосредотачиваться, но как страна, как нация, Россия должна быть, говоря языком психологов, экстравертной, а не интровертной. Не надо по-дикому махать топором и «рубить окно в Европу». Дверь-то открыта. Надо просто войти и сесть за стол, заняв положенное, подобающее нам место.
А.ПРОХАНОВ. Сейчас такое состояние мира, что, по-моему, нет ни тотальных союзов, ни тотальных конфронтаций — взаимодействие всех, даже, казалось бы, самых близких, например, Англии и США, идёт через противоречия. Или же у таких противников, как КНДР и Южная Корея, возникает плёнка контактов. По существу, Россия и НАТО — это сложный комплекс противоречий и сотрудничества. Этот комплекс постоянно меняет свои потенциалы, колеблется то в одну, то в другую стороны. Вы уже сказали о том, что сближает с Европой, с НАТО в том числе. А что болезненно для вас в сегодняшней натовской позиции и что мы можем в этом отношении сделать?
Д.РОГОЗИН. Наиболее болезненное для нас — это ощущение неискренности, проще говоря, вранья. Чем больше мы слышим рулады американской пропаганды, что ПРО — это миротворчество, тем больше хочется воскликнуть: «Не верю!». Зачем размещать какие-то системы рядом с нашими границами, да так, что всё это хозяйство можно рассматривать с территории Беларуси в бинокль. Они прикрываются объяснениями уровня детского сада: якобы ПРО им нужно для перехвата пресловутых иранских и северокорейских ракет. И чем больше нас успокаивают, тем больше мы настораживаемся. И вот эта неискренность порождает недоверие. А отсутствие доверия порождает законное желание себя обезопасить. Как если бы мы размещали ракеты на Кубе и объясняли это опасностью, исходящей от колумбийских наркобаронов, могущих овладеть ядерными технологиями и обстреливать Дальний Восток. И всерьёз, глядя в глаза нашим американским коллегам, говорили бы об этом.
Если же существует реальная угроза доступа неких экстремистских, человеконенавистнических сил к ракетным технологиям, к оружию массового уничтожения, то давайте вместе, поскольку это угрожает и нам тоже решать данную проблему. Разработаем единую систему защиты, единое дежурство, систему обнаружения, перехват ракет. Или разведке дадим поручение — разработчиков подобного вида оружия нейтрализовывать. Но вместе! А нам говорят, что «мы вместе» и «давайте пить чай и шампанское», а втихаря сдают краплёную карту.
Второе — проблема Косово. Дело не в том, что русские любят сербов. Мы, пережив столько войн, потеряв столько родных и близких, не собрав всех косточек русских солдат, не можем себе позволить перекраивать архитектуру безопасности, которая хранила Европу последние шестьдесят лет. Косово и попытка создания там «абрикосово» или «кокосово» — это вытирание ног не о половик истории, а уже о саму историю. И почему клин сошёлся именно на косоварах? Почему надо дать независимость представителям совершенно иной цивилизации, иной ментальности, нами ещё непостижимой, которая к тому же все уступки воспринимает как нашу слабость?!
А.П. Сейчас наступает время Медведева. Я не считаю Медведева тенью Путина, это, несомненно, самостоятельный политик, который постепенно займётся выработкой собственного политического лица. И Медведев столкнётся с теми проблемами, которые не были решены при Путине или же возникли при нём. Как вы полагаете, с чем столкнётся Медведев во внешней политике, какие вызовы ему придётся учитывать? Если бы вы были его личным экспертом, на что бы вы обратили его внимание?
Д.Р. Я тоже ни в коем случае не ставлю под сомнение самостоятельность Медведева. Это сильный, молодой и прагматичный политик. Но на публике он часто представал как alter ego Путина. Медведев всегда был очень преданным помощником и реализатором решений президента. Неслучайно во время первых президентских выборов Путина Дмитрий Анатольевич был руководителем его штаба. Кого-то со стороны на такую должность не поставят, здесь необходимы большое личное взаимопонимание и доверие.
С учётом возможного премьерства Путина не исключено, что речь идёт о некотором коллективном управлении.
Медведев, несомненно, столкнётся с сопротивлением внешнего мира стремлению России восстановить своё влияние. Пусть это будет не советское влияние, но такой масштаб и не нужен. Когда мы строили заводы и плотины в Африке, а взамен нам присылали пароход мартышек. Но такое влияние необходимо для защиты наших экономических интересов, для расширения рынков сбыта нашей продукции. Нам необходим переход от статуса мировой бензоколонки к статусу промышленной державы.
Главная проблема — это отсутствие кадров, способных решать задачи, которые ставит сегодняшний день. Необходим призыв на государственную службу патриотов-профессионалов.
Опасность для России исходит не от НАТО, а от коррупции, которая буквально разъедает государство. Фактически у нас наличествует параллельная экономика. А это означает слабость государственных институтов. Чиновник, имеющий свой гешефт, — фактически бизнесмен на государственной службе.
Я бы посоветовал главе государства заняться... дорогами. Построит президент европейского качества автотрассы — и такого президента будут вспоминать добрыми словами несколько будущих поколений. Дороги — это кровеносные артерии нашего государства.
Главный национальный проект, из-за которого я все копья переломал в дискуссиях, — сбережение нации. Третий ребёнок в семье — должен быть нормой. Нельзя решать демографический вопрос за счёт миграции. Миграция нас погубит.
Предстоит активная работа на восточном направлении. География России, с одной стороны, упирается в свои европейские корни, а с другой, — мы рядом с новыми, подвижными, динамично развивающимися центрами мировой истории. Китай, Индия, Япония, две Кореи, которые могут слиться и стать геополитическим вызовом для всех остальных. Жизненно необходимо развитие Дальнего Востока, создание там второй столицы. Иначе нам не сдержать поглощение Китаем.
А.П. Путь, на который вы сейчас встали, который вам предложили, очень увлекателен и, по существу, бесконечен. Он потребует мобилизации всех ваших сил и возможностей. И может превратить в некоторую функцию исполнительной власти. Тем самым отсечь от уровня публичной, партийной политики, формирования человеческих массивов, в которой вы чувствовали себя как рыба в воде. Наступит ли момент, когда вы вернётесь в этот кипяток или об этом рано думать?
Д.Р. Безусловно, об этом рано говорить. Сейчас передо мной стоит важнейшая государственная задача, поставленная президентом и нацией. Мне необходимо очень быстро адаптироваться в чужой среде. Главное для меня сегодня — достойно исполнить свою роль. Что будет дальше — посмотрим.
Люди должны сопереживать тому, что делает страна. Военная политика, внешняя политика, защита национальных интересов — не дело какого-то чиновника, Ивана Ивановича, Петра Петровича или Дмитрия Олеговича, это дело всех. Не должно быть разрыва между властью и народом. Я всячески буду сужать то пространство, которое сейчас существует между властью и гражданским обществом. Я постараюсь сделать так, чтобы русская нация впредь не оставалась безучастной в деле защиты своих высших интересов.
Волей-неволей вспомнишь еще раз высказывание Екатерины II: «Думать по-европейски, а жить по-русски». К этой уникальной формуле в середине XIX в. присоединили другую — «православие, самодержавие, народность». Увы, обе формулы имели форму, но не имели содержания. О народе, не имевшем образования, вспомнили поздно. После 1861 г. народ в здравом уме и рассудке встал в оппозицию к самодержавной власти, ко всем «политическим» и к «учителям-атеистам». Поэт Печерин, сбежавший за границу, писал: «Как сладостно Россию ненавидеть и жадно ждать ее уничтоженья». А.И. Герцен ударял в «Колокол», но не в православный. Л.Н. Толстой стал «вторым царем» и разошелся с Православием, ставя свою гордыню выше Церкви. Бесы атеизма, как верно определил совестливый Ф.М. Достоевский, замутили всю Россию, превратили её в «великую плевательницу», по замечанию оригинальнейшего мыслителя В.В.Розанова. «Ругательная литература», «критический реализм» избрали основным объектом критики и ниспровержения самодержавное государство и Православную Церковь. А Православие в этом столетии оказалось очень ослабленным, оно не имело крупных, деятельных мыслителей-теоретиков богословия и не смогло ни объяснить народу самого себя и противостоять потоку новых идей, заимствованных в основном с Запада. Духовные вожди славянофильства по жизненным обстоятельствам рано поумирали, достойных продолжателей не нашлось. «Почвенники» и «консерваторы» за связь с правительством дискредитировались «свободным словом» во множестве печатных средств массовой информации. «Писатели и капиталисты», опять со слов В.В. Роза¬нова, «объединились». Капитализм постучался в широкую Российскую державу...
Начиная с середины 40—50-х годов, русское общество попало в «многопартийный» кризис и болело многослойно, идейно-разрушительно до конца столетия. Того «единства в свободе по закону любви», о чем думал и писал А.Хомяков, не получилось. А выскочило на рубеже двух столетий «новое религиозное сознание» и «новое революционное движение», не признававшими друг друга. Один из зачинателей «нового религиозного сознания» Мережковский окажется в европейском фашизме, в сотрудничестве с Муссолини. Вожди «нового революционного движения» организуют после 1917 года воинствующее безбожие, убийство православных священников и «научный атеизм». Анализ исторического процесса в развитии государства Российского указывает как на линии преемственности, так и на точки бифурации, как в русской сказке: куда пойти? — «налево, направо или прямо». Выбор оказывается мучительным.
Митрофорный протоиерей Георгий Персианов согласился с основными выводами докладчика и обратил особое внимание на понимании континуума и дискретности в историческом познании. Историческая непрерывность и прерывистость актуальны и в нынешней российской действительности, в онтологии русской культуры.
Все выступавшие далее подтверждали такую методологию исторического познания, необходимость её применения и в научных исследованиях и в образовательной практике на всех уровнях обучения. Одним словом, настало время отнестись очень внимательно к истории России во все периоды её развития, чтобы увидеть и познать всю полноту «русского пути». Об этом рассуждал О.С. Нельзин в сообщении «Регулярная армия в России 17 века». Как многосторонне был представлен князь Дмитрий Пожарский в одноименном изложении Е.В.Сметанина. Многого мы еще не знаем. Подтверждением этому было и выступление студентки СФУ Ю.Мякининой по теме «Михаил Романов» — о его родословной и династийном «доме». Отрадно, что современные студенты занимаются глубоким изучением истории родной страны не по «альтернативным учебникам», а на основе подлинных документов и с карамзинской любовью к Отечеству.
Очень интересным и познавательным, снимающим напрасные наговоры на исторических лиц, было выступление доцента СибГАУ Е.А. Шушкановой — «Император Николай I в современной историографии». По её мнению, этот император напрасно недооценивается и представляется как «Палкин». В действительности он много добрых дел совершил по укреплению российской государственности, науки, искусства, культуры.
Журналистка В.Майстренко рассказала о том, как увековечивается память царственных новомучеников в Екатеринбурге». Православная сочинительница стихов и песен С.Сибир¬ская поведала на секции о «Подвиге служения св. княгини Елисаветы Феодоровны».
По названным темам выступлений на секции можно судить и о возросшем интересе к отечественной истории, и о благотворном диалоге мирской науки и образования с Право¬славной Церковью, о роли «Русской Энциклопедии» в этих отношениях, о создании в Красноярске духовно-нравственной атмосферы заинтересованного познания и понимания того, на чем можно строить будущее России.
По традиции и в этот раз «Вечера «Русской Энциклопедии» имели «художественное об¬рамление»: выставку картин замечательного художника К.Войнова и концерт с участием хора школы эстетического воспитания, объединенного хора педагогического колледжа под руководством дирижера-хормейстера Г.Козыревой, а также хора Свято-Троицкого храма с хормейстером, композитором В.Пономаревым и солистки театра оперы и балета Анны Киселёвой.
ВРЕМЕННО находясь в весьма мрачном месте, неустанно продолжаю борьбу с различными хулителями и критиканами и все более убеждаюсь в их цинизме. Один из них посмел заявить, что это к нашему президенту относятся следующие пушкинские стихи.
Властитель слабый и лукавый,
А основные праздничные мероприятия были намечены в библиотеке с 21-го по 25 января.
21 января состоялись литературно-художественные чтения «Детство Васи Сурикова» по книге Н. Кончаловской «Суриково детство», а также по книге из серии «Сказка о возвращенном времени «Суриков». Это мероприятие для малышей детсадовского возраста, часть ребят читают вслух и комментируют отдельные фрагменты, потом материал обсуждают. Как правило, дети задают много вопросов, интересуются прочитанным. А после этого состоялся просмотр фильма «Суриков в Третьяковской галерее».
Сегодня, 22 января, в стенах библиотеки состоятся суриковские посиделки. В программе запланировано чтение стихов. Также приглашен фольклорный ансамбль музыкальной школы при краевом училище искусств, который выступит с концертом казачьих песен. В этот день ребята смогут поиграть в снежки и что-нибудь нарисовать самостоятельно. Ведь известно, что рисование было любимым уроком Васи Сурикова.
23 января для старшеклассников подготовили программу «Час живописи: Суриков и Сибирь». Ребятам покажут репродукции известных картин Василия Сурикова. 24 января состоится литературно-художественный вечер «Суриков – великий сын земли сибирской». На проекторе будут транслироваться его картины с комментариями ведущего. Ребята подготовят сообщения о жизни и творчестве художника. Также в библиотеке будет звучать любимая музыка Сурикова.
А в последний день празднований состоится чествование победителей конкурса «Под суриковской звездой». Сначала пройдёт экскурсия по музею-усадьбе художника, а затем праздничное мероприятие в стенах библиотеки.
Конечно, библиотека работает преимущественно со школами и детскими садами Кировского и Ленинского районов. Но Людмила Вдовина говорит, что сейчас поступают заявки на дополнительные занятия по жизни и творчеству Сурикова и из других районов города. В библиотеке же не отказываются от дополнительной нагрузки. Людмила Юрьевна говорит, что их учреждение культуры готово работать с ребятами, лишь бы сами дети хотели знать больше о нашем земляке, знаменитом на весь мир художнике Василии Ивановиче Сурикове.
В зале сельского Дома культуры не было свободных мест, стояли в проходах. Знали бы вы, с каким восторгом эта неискушенная в классической музыке аудитория, в основном школьники, приняла выступление своей ровесницы.
После концерта Римму буквально засыпали вопросами. Ее новые друзья хотели знать о ней всё: как и где учится, чем любит заниматься, есть ли у нее свободное время. «Занятия скрипкой — это большая физическая нагрузка», — призналась она. В пять лет, чтобы приготовить к такой нагрузке руки, ее стали обучать лепке из пластилина, потом она по-настоящему увлеклась керамикой. У нее даже была персональная выставка.
Село Частоостровское — одно из старинных поселений в крае, чуть моложе Красноярска. Как и столица края, расположено на берегу Енисея, и в обиходе его называют еще Частые, с ударением на «ы».
Об этом рассказал гостям один из организаторов цикла «Частоостровские встречи» журналист Виктор Коморин. Когда сам он поселился здесь и поближе познакомился с новыми соседями, его удивило, что ребятишки в этом пригородном селе, в часе езды от краевого центра, годами не видят писателей, художников, не слышат живой музыки. Заглянул в сельский Дом культуры, познакомился с его директором Петром Ефимовичем Курицким, заслуженным работником культуры России.
И решили они зазвать в гости красноярских властителей дум и душ. Директор школы Горюнов Игорь Иванович, директор ЗАО «Частоостровское» Вязников Александр Сергеевич поддержали и морально, и материально — где бидон молока, где небольшая сумма на сувениры. Ну и, конечно, Емельяновский районный отдел культуры проявил заинтересованность. А тут администрация края конкурс на лучшую культурную программу объявила, победителям — грант. И ведь, представьте себе, выиграли организаторы частоостровских вечеров грант, более того, сумели на полученные средства приобрести микроавтобус. На нем теперь и привозят гостей.
— Мы играли в районных центрах и небольших деревнях и знаем, что это очень благодарная аудитория. Есть жажда искусства, голод, который испытывает человек в силу удаленности от оперных театров, концертных залов, — говорит Михаил Бенюмов. — Самые дорогие воспоминания сохранились о концерте в Шарыпово. Сейчас у нас в оркестре есть артистка Женя Коршунова, на ее судьбу повлиял тот наш концерт. На нем побывали ее родители и, вернувшись домой, сказали дочери, которая тогда училась в музыкальной школе: «Женя, ты будешь музыкантом!». Так мы получили артистку оркестра. Кто-то должен отворить двери концертного зала, музея, бросить зерно духовности, а потом сам молодой человек решит, взойдет это зерно или не взойдет, — продолжил после встречи в Частоостровском Михаил Бенюмов. — Человек, если любит прекрасное, не может разрушать. Красота тоже своего рода религия. Думаю, дети немножко по-другому будут учиться, их не оставит равнодушными пример того, как рано можно выбрать профессию, как далеко продвинуться.
Да, справедливо заметил директор Частоостровской школы Игорь Горюнов, что у сельских детей ограниченные возможности по сравнению с городскими для развития. «НАДЕЮСЬ, ЧТО ПОСЕЯННЫЕ НАШИМИ ДОРОГИМИ ГОСТЯМИ «ЗЕРНЫШКИ» ПРОРАСТУТ НА ЧАСТООСТРОВСКОЙ ЗЕМЛЕ», — сказал на прощание директор школы.
ВОЗМОЖНЫЙ ОТВЕТ – всеядность и неразборчивость Данилкина, выбравшего своим девизом: «Все пишут хорошо». Сам автор предлагает другую версию: «У книг Проханова в самом деле есть определенный психотерапевтический потенциал: они действительно способны утешить существо, которое угораздило родиться здесь и сейчас – в стране, где и так невеликое количество красоты скорее убывает, чем прибавляется, которая не использовала те несколько шансов, которые ей предоставлялись историей, у которой едва ли есть сколько-нибудь перспективное будущее и которая рано или поздно будет втянута в какой-то конфликт, где выстоять ей будет вряд ли по силам».
А название книги согласно Данилкину принадлежит Юрию Трифонову. «Как я вас узнаю?» – спросил автор «Дома на набережной» у молодого журналиста Александра Проханова, договариваясь с ним о встрече в фойе ЦДЛ. «Я буду держать в руках цветное деревянное яйцо», – находчиво ответил Проханов. «Человек с яйцом» – так озаглавил Трифонов предисловие-напутствие к первой книге Проханова «Иду в путь мой» (1971). Название зарубили издатели. Спустя 35 лет его подобрал литературный критик и дал своему разбухшему биографическому очерку, вышедшему с подзаголовком «Жизнь и мнения Александра Проханова».
Название имеет и другой подтекст. Лейтмотивом-репризой Проханова Данилкин считает идею воскрешения отцов и обретения бессмертия в духе «Философии общего дела» Николая Федорова. А яйцо – это «символ чуда зарождения жизни, очень простое и наглядное доказательство креативной потенции бога; символ Пасхи, воскрешения Христа и шире – вообще идеи воскресения и бессмертия».
Нулевые годы XXI века – время непрерывного триумфа Проханова. Самый модный писатель 1990-х Виктор Пелевин обыгрывает прохановские идеи в романе Empire V. В последнем романе Дмитрия Быкова «варяги» шпарят передовицами газеты «Завтра», а «хазары» – копируют прохановских антигероев. И самый верный признак успеха – Владимир Сорокин утрирует «варяжскую симфонию» Проханова в романе «День опричника». Символический акт выглядит как передача самозванцем царственных регалий законному наследнику, что не ускользнуло от Данилкина: «Еще в 70–90-е Сорокин казался могильщиком Проханова и всей литературной традиции, якобы с ним связанной, то в нулевые выяснилось, что оба не желают оставаться исключительно фронтменами литературных направлений, которые к ним пристегивают… Похоже, на длинной дистанции Проханов если не обошел Сорокина, то, во всяком случае, выбрался из-под этой зловещей тени… Разумеется, речь идет о восприятии со стороны: сам Проханов едва ли ощущал себя когда-нибудь участником этого единоборства».
Секрет успеха Проханова прост. Это безудержная экспансия в заповедные зоны и родовые вотчины постмодернизма. Не впадая в почти неизбежную в таких случаях пошлость, Проханов доказал, что настоящий писатель всегда превзойдет ерничающего декадента. Причем делает это, не соблазняя и не улещивая читателя, не смакуя переступание табу, а с помощью вполне уместного приема, который Данилкин называет «собиранием чемодана компромата на дьявола».
Прохановские приапические грезы, фантасмагории и горячечные видения ведут в пространство высшего смысла, выпрастывающегося, как набухшая грудь из тугого корсета. Читателю не остается другого выбора, кроме как сглатывать молоко с сосков русского авангардизма. Поистине русская литература еще не знала такого половодья метафор, такой тахикардии слога, такого перепада температур, когда одна часть фразы словно жарится на калорифере, в то время как другая – индевеет в рефрижераторе.
Проханову удалось практически невозможное. Его романы стали взлетной полосой новой русской идеи, а газета – имперской тетивой, разящей снопами передовиц. За пятнадцать лет подвижнического служения монолитные, проконопаченные семантической смолой инженерно-метафизические блоки, воздвигнутые Прохановым под сухой стрекот пера, сложились в неприступную крепость под названием «Пятая империя». И вот некогда опальный литератор, заклейменный как автор чудовищно ангажированных репортажей, служитель красно-коричневых таинств и подстрекатель политических пройдох, чествуется как писатель № 1 современной России.
«По существу, его миссия – выполнена, – завершает Лев Данилкин жизнеописание Проханова, местами тянущее на агиографию: – Он был летописцем, он выкликал будущее – и он его приманил; эллипсис его биографии замкнулся. Он законсервировал семя инобытия, уберег его, снес яйцо, он его сохранил в лютую стужу, он его высидел, несмотря на то, что оно выглядело как мертвая окаменелость, – и вот теперь, наконец, услышал, что скорлупа ломается, птенец проклевывается, что он жив, дееспособен и сможет существовать самостоятельно».