Эпидемии, стихийные бедствия используются как спусковые крючки для начала процессов изменения в массовой психике. Подрыв сопротивляемости, устойчивости осуществляется согласованно и с разных сторон. Кто раньше почувствует запах перемен, осознает направление течения, уже сможет подняться на волну структурной перестройки. Чтобы удерживать реальную власть в своих руках, придется меняться. МЕНЯТЬ ЛОЗУНГИ, СОЮЗНИКОВ И ПРОТИВНИКОВ. Осуществлять новые попытки соединить религиозные чувства и научно-технические средства.
Путь к гармонии науки с экономическими и политическими процессами несладок, а также часто «ненаучен». Симбиоз мозгового атавизма и техносферы пока далек от воплощения. Потому науке изменение видовых характеристик человека очень выгодным станет. Здесь даже эксперименты с национальными характеристиками возможны. Новые альянсы между новыми нациями-племенами. Само понятие заурядности изменит смысл. Будет гибким, зависеть от обстоятельств, страховать от ежедневного невроза. Малому племени легче сориентироваться в быстро меняющейся обстановке, чем государству-монстру. Наука создаст технологии «автопилота» для новых племенных родов. Синтезируются новые культы, поменяются имена.
То, что ранее было службой идеологического террора, станет оплотом научной мысли, хранилищем целого набора философий, учений на любой случай общественной жизни. Вряд ли стоит усугублять разделение между гуманитарными науками и остальными. Взаимная тяга тут обеспечена. Чуток подшаманив посредством стихотворного ритма, уравнение решать. Синхронизировав мозг и процессор, не забыть воткнуть вилку в розетку.
Павел КЛАЧКОВ.
СТАРШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ помнит, какое было теплое и ноское нижнее белье «Дружба», какие пушистые и красочные полотенца и термосы поставлялись в страну из Китая. Позже было налажено производство консервированной свинины с поставкой её в Советский Союз. Мой брат служил на Дальнем Востоке, в районе озера Ханко, так он рассказывал, что тогда вообще не было современного понятия границы, и они часто на автобусе ездили в китайскую воинскую часть на соревнования по волейболу, как к своим товарищам. Ну а песню «Сталин и Мао слушают нас» пели со всех сцен нашей страны и братского Китая. И только в дурном сне могло присниться, что из-за одного человека китайцы станут врагами.
Враги Сталина оказались рядом с ним. Они хотели власти, а живой вождь им мешал. Уму непостижимо! Человека хватил криз, а к нему не допускали врача, ждали, когда он умрет. Потом сцепились в смертельной схватке, как пауки в банке, деля доставшуюся власть. Весь мир скорбел о кончине великого человека. И не его вина, что в давке на похоронах погибли люди — это следствие обычной безалаберности тех людей, которые организовывали прощание со Сталиным. В Китае при хорошей организации не погиб ни один человек, хотя на главной площади Пекина стояли на коленях несколько миллионов человек, отдавая дань памяти лидеру нации. А вот когда хоронили Ельцина, давки и близко не было. Вообще, было больше попов, чем простых мирян, что характеризует отношение народа к убийце своей страны и реставратору капитализма.
Пришедший на смену Сталина Хрущев, жаждущий отомстить, начал пинать мертвого льва, как в известной басне. Он вспомнил ему всё: и что не выменял сына у немцев, и как плясал вприсядку, и то, что Сталин стучал ему по лысеющей плешивой голове курительной трубкой, приговаривая: «Глуповат ты, Никитка». И как всегда, вождь оказался прав.
Если бы не личные обиды, то сейчас мы бы ездили поездом из Москвы до Норильска, а может, как мечтал вождь, через Чукотку на Аляску. Сталин хорошо знал, что эта часть американского континента отдана в аренду, а аренда в скором времени должна закончиться.
Со слов очевидцев, готовность железной дороги до Норильска была почти 80-процентная. Сахалин не знал бы мук с паромной переправой, так как под Татарским проливом был почти уже пробит тоннель, и сахалинцы бы в любую погоду, как сейчас англичане, ездили бы на автомобилях на континент. А знаменитый БАМ начали строить еще до войны. Правда, потом пришлось снимать рельсы и отправлять их под Сталинград, чтобы подвозить вооружение для Красной Армии. Но позже по готовой части насыпи пролегли рельсы современной магистрали.
Сталин был небольшого роста, а так далеко видел!
Но пришел к власти разгуляй-Никитка, все дороги забросили, тоннель затопили. Такое же время повторилось в 1991 году при разгуляй-Боре, которому надо было не трубкой стучать по башке, а осиновым колом разок долбануть. Правильно говорят философы, что общество развивается по спирали — периоды повторяются, но уже на другом уровне. Один «демократ» начал разваливать дело Ленина — Сталина, а другой довершил начатое им дело. В результате земная цивилизация потеряла новую форму государственности, в которой власть принадлежала рабочим и крестьянам. А ведь Сталин умел разговаривать и с империалистами, не показывая им «кузькину мать». Но Хрущёву было проще ударить по трибуне ООН туфлей, создать конфликт на грани войны, чем быть хитрым и дальновидным политиком, каким был его предшественник.
Удивительное дело! Сталин прожил относительно немного, а те, которые отсидели в лагерях, прожили по 90 и более лет, например, академик Лихачёв, писатель Разгон, любвеобильная актриса Окуневская. Да, может, и были и несправедливо осужденные в годы правления Сталина и большевистской партии, но основной контингент заключённых ГУЛАГа был тот ещё. Помню, в поезде познакомился с одним человеком, который строил дорогу на Норильск. На мой вопрос, за что его посадили, он ответил, что в 1945 году в Берлине он, 23-летний капитан разведки, организовал банду, которая вырезала немецкие семьи вплоть до детей и забирала их драгоценности. Их поймали, лично его спасли ордена, остальных же расстреляли. Дали ему 25 лет и из Красноярска везли баржей — там в основном были полицаи и власовцы. Я ему сказал: «В общем, вся сволота плыла, в том числе и ты». Он подумал и согласился: «С высоты прожитых лет — да, а тогда была обида, ведь я убивал немцев»…
Что уж говорить про драку с Китаем на Даманском! Этот конфликт вынудил советский народ понести расходы на оборону, почти равную расходам в Великой Отечественной войне. А распри начались из-за возражения Мао по поводу выноса тела Сталина из мавзолея. Хрущёв тогда ответил: «Ещё какие-то китайцы будут нам указывать! Пусть забирают его к себе!». У Никитки самого руки по локти в крови, ведь он лично подписывал расстрельные приговоры. Но потом осудил культ личности, и его самого сняли с должности «за всё хорошее». Истину говорит пословица: не рой яму другому, сам попадёшься…
Когда я ездил на Дальний Восток, то увидел, сколько там дзотов, капониров для авиации, какие укрепления почти на каждом перекрёстке… А всё это — так и не построенные заводы, фабрики, благоустроенное жильё для советских людей. Как плохо, когда в руководстве страны находятся бездарные люди. Они-то и погубили великое дело Ленина, продолженное Сталиным.
Перед своей кончиной Сталин сказал своему окружению, что на его могилу набросают много мусора, но история и время всё сметут и её очистят. Да, он, как и Петр Первый, делал историю не всегда чисто и гладко, но народ помнит тех людей, которые не жалели живота своего ради величия России.
Виктор Кузьмич ДУБАКОВ (Красноярск).
В 1943 ГОДУ пришла похоронка, мать в возрасте тридцати лет осталась одна с четырьмя пацанами. Чтобы выжить, переехали в сельскую местность, под Красноярск, к родителям матери, которые жили в небольшом домике. Семья деда состояла из четырёх человек. После переезда нас под одной крышей стало девять.
Мать устроилась на две работы и, поскольку оклады были небольшими, вкалывала без выходных. Мы, дети, не ви-дели её сутками и были предоставлены сами себе.
О том, что в войну был сильный голод, знают все. Каждую весну и до самой осени ребятишки всего посёлка, в том числе эвакуированные и сосланные, переходили на подножный корм с полей и близлежащих лесов.
У деда была корова, но существовал план по молокосдаче, в соответствии с которым государству нужно было сдать триста литров молока ежегодно. Назад нам отдавали обрат, но не всегда, да и то его было немного. Так что кружечка молока доставалась лишь младшему брату, который постоянно болел.
Острый дефицит касался, конечно, не только продуктов первой необходимости — не было и таких «простейших» вещей, как спички, соль, керосин, мыло. Дед научил меня добывать огонь при помощи кресала, волокна просушен-ного гриба-чаги и крепкого слоёного камня.
Всё лето приходилось обходиться без обуви. А когда следующей зимой, ближе к весне 1943 года, голод стал буквально шатать нас, на семейном совете дед достал толстую, массивную золотую медаль на именной ленте, которой Николай Второй лично наградил деда за упорный и самоотверженный труд во славу и доблесть России. Наши края он посетил по случаю принятия в эксплуатацию Транссибирской магистрали, проехавшись по «новостройке» вместе со своей свитой и министрами в шикарном царском вагоне. Дед начинал строить эту железную дорогу землекопом, потом звеньевым, после — бригадиром и закончил мастером. И вот теперь, когда нужда в буквальном смысле слова схватила нашу семью за горло, высокий знак царской милости обрёл и для дедушки, и для нас свою ОСЯЗАЕМУЮ ценность.
Каждый раз, когда возникала потребность, мать отрубала от медали кусок и вместе с сестрой уезжали в Ачинскую контору золотоскупки и на вырученные там деньги покупали муку и другое — самое-самое необходимое. Это и спасло нас от вымирания.
Мы, дети, старались делать всё, что скажут взрослые. Я и старший брат изготовили ручную, на настоящих железных колесах, телегу, и всю зиму возили на ней дрова и сено для коровы.
На двенадцатом году жизни я уже свободно владел топором, пилой, молотком, ручным сверлом, мог подбелить избу, подоить корову, владел серпом, косил сено, свободно точил лезвие у косы и с первой попытки растапливал печь в избе.
Когда нам со старшим братом исполнилось по 9—10 лет, в летнюю пору мы уходили на станцию грузить в вагоны осиновую клёпку, из которой потом делались бочки для засолки рыбы. Работали со сноровкой и в темпе: нельзя было отставать от взрослых в этой работе. Пла¬тили всем 50 рублей.
В 1944 году поступать в первый класс я пошел сам, босиком, в ситцевой выцветшей за лето рубашке-косоворотке. На мне были штанишки с большой пугови¬цей впереди, к которой пристёгивалась лямка через плечо. Класс у нас был большим — 42 человека. Учительница рассадила нас по партам по двое. Среди нас были как местные дети, так и дети приезжих ленинградцев, латышей, эстонцев, чувашей, немцев, калмыков, кавказцев. Я все че¬тыре класса сидел за одной партой с латышом. Его звали Айварс Винцис. Помню немцев из нашего класса: Курт Сайбель, Клара Януц, Эльза Бауэр, Виктор Кайль, Адольф Вагнер. Учились с нами еще и кавказец Шамиль Ильту-Ильтуфа, калмычка Маша Бажендаева, калмык Ока Болтаев, чуваши Сергей Ивантеев, Володя Ильментьев, поляк Вася Пташинский.
Мудрые и человечные наши учителя и педагоги старались всем без исключения преподать программу как можно более полно. Некоторые дети сначала не очень хорошо понимали русский язык. За каждой партой с русским для лучшего пони¬мания находился ученик другой национальности, и уже во втором классе все общались друг с другом свободно. При этом послаблений и поблажек не было никому. Учились дружно и прилежно, среди нас не было неуспевающих, не было любимчиков и нелю¬бимчиков.
Дети сами стремились и тянулись друг к другу. Кто какой национальности – такой вопрос вообще не стоял. Все мы были учениками советской школы, имеющими одинаковые права и обязанности. Мне навсегда врезался в память один весьма показательный эпизод. Когда однажды учительница из другого класса, подменявшая нашу, при перекличке ненавязчиво спросила: «Кто ты?», Шамиль, даже не зная, кто он, с гордостью ответил: «Не знаю, но я не русский, я не грек, я кавказский человек, а Кавказ на юге Советского Союза».
В школе у нас не было при¬вилегий никому. Все вместе, начиная с третьего года учебы, каждую осень, полубосые и полураздетые, в слякоть и под дождем пешком шли на поля колхозов помогать в уборке урожая. Своими детскими, неокрепшими ещё ручками мы должны были рвать лён, а потом складывать его в снопики, ходили в Заготзерно, где грузили пшеницу в вагоны. Наши родители, всех национальностей, жили и трудились бок о бок друг с другом, в одних и тех же условиях. Нормы и расценки за труд для всех были едиными.
Непомерным, изнуряющим, изо дня в день, до полной отдачи физических и моральных сил трудом всех народов и наций без исключения Красная Армия получала из тыла на грани невозможного буквально всё, что было нужно для успешного ведения боевых действий. Тыл тоже был фронтом. Фронт для фронта под единым девизом: «Выстоять и победить!».
Будучи уже взрослым, по работе я часто контактировал с немцами. В 1959 году в автотранспортную контору №7 пришел работать главным инженером Александр Яковлевич Феллер. АТК-7, состоявшая из четырёх колонн авто-мобилей разных марок, обслуживала строителей и монтажников. Имея разносторонние и об¬ширные знания по металлообработке, по электросиловым приборам и агрегатам, паросиловым установкам и котельным, Александр Яковлевич прекрасно разбирался в устройстве спецавтомобилей. Он создал раци¬онализаторскую группу для улучшения ремонта и обслуживания автопарка, за что был отмечен технической комиссией из крайавтоуправления.
Когда-то давно, десятки лет назад, в «Авике» начал работать токарем Владимир Филиппович Вейбер. Это токарь-универсал высшего класса. Он может и делает все. На любом металлообрабатывающем оборудовании и на любых станках Владимир Филиппович изготовит любую деталь с высоким качеством. Красиво работает!
Во времена освоения целины в безлюдной и безводной степи Хакасии был создан совхоз «Борец». За высокие достижения в подъеме сельскохозяйственного производства коллектив этого совхоза в 1967 году был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а организатор и бессменный руководитель «Борца» со дня его создания К.А.Шмидт удостоился звания Героя Социалистического Труда.
Нет ничего сложнее, чем разобраться во всей сово-купности затронутых вопросов, во всём их противоречии, имея в виду множество подчас разноречивых мнений, сведений и фактов. Было всякое. Трудное время мы пережили. Ценно, я считаю, то, что, как бы ни крутили всех нас вихри исторических событий, всегда остаются в цене добрые человеческие отношения, когда не имеет значения, какой национальности твой сосед или сослуживец, а важно только то, ЧТО ОН ИЗ СЕБЯ ПРЕДСТАВЛЯЕТ.
НЕСМОТРЯ НА ТО, что крайний срок, до которого россияне должны определиться со способом управления своими домами, вроде бы уже миновал, но процесс по-прежнему идет ни шатко, ни валко, и во многом потому, что правительство РФ до сих пор не подписало свыше 30 нормативных актов, необходимых для внедрения Жилищного кодекса в жизнь.
Кроме того, подавляющее большинство населения просто не удосужилось ознакомиться с Жилищным кодексом, хотя бы его прочитать, а те, кто это сделал, не спешат с созданием товариществ собственников жилья, потому что во многих домах, жизненный срок которых исчисляется 30—50 и более годами, требуется проведение капитальных ремонтов, а гарантий правительства РФ о их бюджетной поддержке, увы, нет.
Впрочем, в России уже принята государственная целевая программа «Жилище», предусматривающая выделение 250 млрд. рублей на капитальный ремонт ветхого жилья. Но, к сожалению, эта сумма искомой проблемы не решит: во-первых, на её осуществление нужно не менее 2 триллионов рублей, а во-вторых, выделенные деньги будут направлены на капремонт только тех многоквартирных домов, жители которых уже чётко определились с выбором одной из трех форм коммунального обслуживания. А обитатели полуразваленных «хрущоб», выходит, опять останутся не у дел...
Как и миллионы моих сограждан, я немало лет проживаю не в комфортабельном коттедже, а в обыкновенной ветхой «брежневке». И меня, как и других жильцов многоквартирных домов, тоже достаточно остро волнует вопрос о том, какую форму коммунального обслуживания своего дома выбрать из трех, предлагаемых Жилищным кодексом: договор с управляющей компанией, управление непосредственно собственниками квартир или посредством ТСЖ...
***
— Иосиф Давыдович, какими бы разными ни были составы Государственной Думы, кто бы ни представлял парламентское большинство, пост председателя Комитета по культуре всегда занимал известный деятель культуры — будь то Николай Губенко, Станислав Говорухин или вы. Можно сказать, такая сложилась традиция, а традиций у молодого российского парламентаризма все-таки еще не так много. Почему, на ваш взгляд, ее прервали?
— По всей видимости, сегодня востребованы послушные люди, которые безоговорочно будут выполнять все указания начальства. Судите сами. И Станислав Сергеевич Говорухин, и я в течение многих лет работали в Комитете по культуре. У нас огромный опыт как в законотворческой деятельности, так и в деле защиты культуры. Получается, он не нужен. Не нужен и авторитет, который вообще складывался десятилетиями и, честно говоря, помогал решать многие насущные проблемы. Конечно, нет никаких оснований сомневаться в том, что Григорий Ивлиев — квалифицированный юрист, равно как и в его желании что-то сделать для культуры. Однако профессиональных знаний в области культуры и реального представления о том, по каким внутренним законам существует современное культурное пространство, каковы его нужды, чаяния, проблемы, у него, могу предположить, недостаточно.
Между тем российская культура находится в тяжелейшем положении. Просто стыдно, особенно за рубежами Родины, упоминать, что в федеральном бюджете расходы на культуру занимают низшую строку, а в социально-бюджетной сфере работники культуры — самые нищие, не побоюсь этого слова, люди. В начале уходящего года президент призвал не жадничать на культуру. И что? Разве кинулись выполнять им сказанное? Всего этого надо добиваться. И во главе думского комитета должен находиться беспокойный, заинтересованный человек, который не будет прогибаться перед указаниями правительства, а станет защищать культуру как дело всей своей жизни, человек состоявшийся и потому независимый. Меня или Говорухина можно отставить от должности, но, как говорится, с имени, фамилии никто не снимет...
— Как руководство Думы мотивировало новое назначение?
— Вы знаете, я задал Борису Грызлову только один вопрос: вы считаете работу комитета неудовлетворительной? Я полагаю, что досужие разговоры нового состава Госдумы и ее не нового руководителя о том, что сейчас культуре нужен юрист, — смешны и наивны. Дело в том, что у комитета существовал весьма квалифицированный аппарат, который на протяжении 11 лет, переходя «по наследству» от одного состава к другому, досконально разобрался как в реальном положении отечественной культуры, так и в ее правовом обеспечении и регулировании. Более того, это способствовало преемственности нашей законотворческой политики в области культуры. И то, что сейчас происходит замена аппарата, я считаю почти катастрофическим обстоятельством.
Мы, конечно, пытались этому противостоять и со Станиславом Говорухиным дважды добивались приема по этому вопросу у Бориса Грызлова. Он не принял. Представляете, двух депутатов, двух народных артистов, двух профессоров?.. Что уж тут говорить о простых страждущих? Не приняли нас и руководители администрации президента. Не буду скрывать, мне очень обидно. Ведь, в сущности, мне дали понять — ты в культуре никто и звать тебя никак. И всё, что ты делал 11 лет в Думе, — не важно и не существенно. Мы будем всё делать по-своему. Для меня это — просто трагедия. Не потеря должности, конечно, а утрата реальных возможностей влиять на культурные процессы в стране.
— Как вы оцениваете работу комитета прошлого созыва? Что удалось сделать, чего не удалось осуществить?
— Прежде всего я преисполнен благодарности прежнему составу нашего комитета, в который входили заинтересованные, активные, компетентные люди. Мне представляется очень важным, что нам удалось придерживаться истинно парламентского стиля работы — широкого, открытого, гласного обсуждения проблем культуры. Мы находились в постоянном сотрудничестве с коллегами из Совета Федерации, с комиссией по культуре Общественной палаты РФ, с творческими союзами, поэтому реально представляли себе положение дел. Всего было принято восемь законов в сфере культуры. Однако у нас остались уже подготовленными и прошедшими первое чтение еще 28 законопроектов, которым не удалось пройти процедуру согласования с органами исполнительной власти.
— Нет ли среди них законопроектов о меценатстве и о творческих союзах, о которых говорят уже не только последние пять лет, а все пятнадцать?
— Есть. И совершенно понятно, почему их ждут с таким нетерпением. Закон о творческих союзах должен обеспечить поддержку государства элите культурного сообщества. Сейчас союзы приравнены к общественным организациям и по сути брошены на произвол судьбы — пусть выживают... Они ходят с протянутой рукой — и им подают. А почему бы не создать государственный фонд, который финансировал бы творческие союзы, ведь их можно пересчитать едва ли не на пальцах одной руки. И, главное, деньги в стране есть. Однако начинать надо с усовершенствования базового закона о культуре, которое давно назрело. Именно базовый закон должен определить основные направления законотворческой деятельности.
— Иосиф Давыдович, наших читателей, без сомнения, интересует, чем вы намерены заниматься в Государственной Думе?
— Некоторые журналисты писали, что я якобы готов сдать депутатский мандат, если мне не дадут комитет. Это полная чушь. Я избирался на должность депутата, а не на должность председателя комитета. Поэтому буду работать, защищать интересы избирателей своего Забайкальского округа.
Мы со Станиславом Сергеевичем уже написали заявление с просьбой о переводе в Комитет по информационной политике. Поскольку регламент Думы позволяет, намерены создать там подкомитет, связанный с поддержкой кинематографа и пропаганды искусства в СМИ. Иными словами, в той или иной форме будем заниматься поддержкой культуры. Но к Комитету по культуре я больше не подойду. Просто тяжело... Понимаете, когда мы пришли туда работать, наши помещения были в ужасном состоянии. Я их привел в порядок, отремонтировал на свои средства. Естественно, я всё оставляю — знаете, как поступают нормальные мужики, когда уходят из семьи. Но приходить туда не хочу.
Беседу вела